– Я отец Амелии, – представился он. – Мы у вас в долгу.
– Никаких долгов, сэр. Я рад был помочь.
– Вы должны рассказать нам, что произошло.
– Разумеется, но, к сожалению, я мало что могу вам поведать. Я наткнулся на вашу дочь на дороге в нескольких милях от дома, что я снимаю.
– Где?
– Что именно, сэр?
– Дом, что вы снимаете, дорога, где вы ее нашли, где они?
Он быстро и толково объяснил им расположение интересующих их объектов.
Отец Амелии, принц Акоры и одновременно английский лорд, владелец значительной недвижимости в Англии, кивнул.
– Вы нам покажете?
– Конечно, если вы пожелаете.
– Алекс, – вмешалась в разговор блондинка. Она все еще одной рукой обнимала дочь, словно боялась хоть на миг отпустить ее от себя. – Прошу тебя, не устраивай допрос. Мистер Вулфсон, мы так вам благодарны.
– Не за что, мэм.
Амелия рассмеялась.
– Мистеру Вулфсону надо дать медаль за терпение. Он до последнего момента не верил в то, что я – принцесса.
– Почему он тебе не поверил? – сурово сдвинув брови, спросил Амелию отец.
– Алекс, – снова вмешалась мать Амелии, – зачем обсуждать это сейчас в холле? Мистер Вулфсон, проходите в дом. Уж чаем вы позволите себя угостить?
– Он предпочитает кофе, мама, – сказала Амелия.
– Это так, мистер Вулфсон? – спросила Джоанна.
– Боюсь, что да, мэм.
– Тогда кофе для мистера Вулфсона. Я знаю, Алекс, что у тебя накопилось много вопросов, как и у меня, но только, пожалуйста, дай им обоим хотя бы отдышаться.
– Как скажешь, дорогая. Хочу лишь напомнить, что у нас очень мало времени, если мы хотим поймать людей, ответственных за это безобразие.
В гостиной подали чай и кофе, и там же были, хотя и с некоторым запозданием, сделаны официальные представления.
– Алекс Даркурт, – представился отец Амелии, – принц Акоры и маркиз Босуик.
– Нилс Вулфсон, сэр.
Мужчины обменялись рукопожатиями, после чего Алекс спросил:
– Вы американец, мистер Вулфсон?
– Из Кентукки, – вмешалась Амелия. Алекс кивнул.
– Позвольте представить мою жену, принцессу Джоанну, и моего племянника, принца Андреаса. – Высокий молодой человек подошел пожать Нилсу руку.
– Рад познакомиться, – сказал Андреас. – Мы вам очень благодарны.
– Простите меня, – с несколько простоватой улыбкой сказал Нилс, – но я никак не могу свыкнуться с мыслью, что Амелия действительно принцесса.
Он понял, что только их несказанному облегчению был обязан тем, что никто и бровью не повел, когда он назвал принцессу запросто, по имени. Надо, черт возьми, быть поосторожнее.
Принесли кофе, а Амелия все продолжала уверять мать, что чувствует себя прекрасно.
– Только немного ступни ободрала, – призналась она, наконец. – Я ужасно виновата, что задержалась до утра, когда могла бы быть здесь уже ночью, но...
– Шел сильный дождь, – вмешался Нилс, – и принцесса была совершенно без сил, так что я подумал, что лучше остановиться на ночь в гостинице.
– Очень разумно поступили, – одобрила Джоанна.
– И что это за гостиница? – спросил Алекс. Тон у него был вполне дружелюбный, но он не спускал с Нилса пристального взгляда.
– «Три лебедя», сэр. Я там сам останавливался, когда впервые приехал в ту местность из Лондона – хотел снять там дом. Гостиница показалась мне чистой и вполне пристойной.
– И достаточно уединенной.
– Нет, сэр, мне показалось, хозяева не промышляют тем, чтобы сдавать номера людям, ищущим уединения, – веско ответил Нилс и уже более непринужденным тоном добавил: – Жена хозяина – сущий цербер. Не думаю, что она допустила бы грехопадение под своей крышей.
– Вот видишь, – воскликнула Джоанна, – мистер Вулфсон поступил совершенно правильно. Амелия, дорогая, расскажи нам, что случилось.
Амелия поведала вкратце историю о том, как была похищена из спальни и переправлена в «тюрьму».
– Их было по меньшей мере двое, – продолжала она, – но видела я только одного – ирландца, очень высокого и плотного, с густой шевелюрой и бородой.
– Двое, говоришь? – переспросил отец.
Амелия кивнула.
– Один не справился бы. Меня переправили через стену. Один, как бы силен он ни был, не смог бы этого сделать, по крайней мере так быстро.
Алекс взял из рук жены чашку с чаем, но пить не стал, а поставил на каминную полку. Лицо его было мрачным.
– Когда я думаю, что кто-то вошел в этот дом, несмотря на все принятые меры предосторожности, выкрал мою дочь прямо у меня из-под носа...
– Не думай об этом, дорогой, – сказала мужу Джоанна, погладив его по руке. – Больше не стоит об этом думать. Зачем казнить себя понапрасну? Самое главное, что Амелия жива и невредима.
– Совершенно невредима, – поспешила заверить отца Амелия. – Сказать по правде, когда все осталось позади, я смотрю на произошедшее как на увлекательное приключение.
– Амелия... – Андреас недоверчиво покачал головой. Он был высок и отлично сложен. Похоже, все акоранцы были крепки и высоки как на подбор. На нем был безупречный английский костюм и говорил он по-английски совершенно без акцента, но при этом в его осанке, манере держаться было нечто такое, что заставляло думать, будто в вольной степи он выглядел бы куда более уместно, чем в респектабельной английской гостиной. При иных обстоятельствах Нилс мог бы разглядеть в нем брата по духу. Как бы то ни было, сейчас он лишь внимательно присматривался к очередному акоранцу.
– Я сказала то, что думаю, – подтвердила Амелия.
Несмотря на испытания прошлой ночи и непрезентабельное платье, она выглядела вполне свежо. Волосы ее рассыпались по плечам, и солнце играло в них. Совсем девочка, подумал Нилс, никакого жеманства.
– Ты можешь отправиться на поиск приключений в любой момент, – укорила она брата, – но я женщина, и мне приключения заказаны.
– Едва ли ты можешь пожаловаться на то, что тебя всячески зажимают, – весело возразил ей Андреас.
– Если сравнивать с тем, как живут другие, то мне не на что жаловаться. Но при этом... – Взгляд ее упал на Нилса, и он с удивлением заметил в ее глазах мечтательность и тоску по несбыточному.
Но отец ее не позволил ему заглядываться на Амелию и отвлек вопросом.
– Не думаю, что ты так же смотрела бы на произошедшее, если бы мистер Вулфсон не оказался в нужном месте в нужное время. Позвольте поинтересоваться, мистер Вулфсон, что вы делали на дороге в столь поздний или, лучше сказать, ранний час?
