— Лора Ильховская, — и он от меня больше взгляда оторвать не мог. — Я ему тихо так: — Вам бы, Павел, объявить, что вечер окончен и выпроводить всех. А я вернусь… — и отошла от него. Села в уголок и стала ждать, как быстро он ото всех отделается.
Для начала он предложил выйти в сад. Все тетки, как крысы за дудочкой, устремились за ним. Я, посмеиваясь, задержалась на крыльце. Потом села в машину и, отъехав немного, сказала шоферу, чтобы свернул куда-нибудь. Выждала минут двадцать и окружным путем вернулась к музею. Было ощущение, что там никого нет. Я все-таки вышла и увидела свет от фонарика. Из беседки вышел Павел.
— Я так понял, что вы хотите осмотреть музей без посторонних, — взволнованно начал он. — И верно! Чужое присутствие смущает. Именно ночью, при свете канделябров надо осматривать и чувствовать.
Мы вошли в гостиную, где только что был концерт. Он шел впереди меня, держа в руках подсвечник. Я подошла к роялю, еще дрожавшему от звуков, и облокотилась, на него. Пламя свечей задрожало, заколебалось от моего дыхания.
— Хочу погрузиться в темноту, чтобы полнее слиться с прошлым… — прошептала я. Он погасил свечи… — Лора прикрыла глаза, помолчала. И заметила: — В старину и впрямь умели делать вещи. Выдержал нас рояль, поскрипел немного, но ни одна ножка не обломилась…
— Я впервые так играю на рояле, — признался мне Павел.
— Восхитительно. В игре участвует не только душа, но и тело.
Потом я сделала кое-что для Дома великого композитора, который оказал мне гостеприимство, и вплотную занялась директором.
— Уж не замуж ты за него собралась? — поинтересовалась в шутку Гелена.
Лора задумалась, пощипывая мочку уха.
— Он красив, не лишен таланта. Потрясающий любовник. Но он всего навсего директор музея.
— Так сделай его кем-нибудь… Не знаю… директором Большого театра или Третьяковской галереи…
— Я не из тех, кто делает мужчин, я из тех, кто берет состоявшихся.
— Тогда Павлу не судьба стать твоим мужем.
— Выходит, не судьба, — рассмеялась Лора.
— Но ты его любишь… или?..
— Люблю! Но ведь не все, что любишь, берешь себе.
ГЛАВА 4
Отъезд был назначен на шестое июня. Раньше всех в аэропорт приехала Гелена. Она была уверена, что опоздает, но в последний момент очередная звезда отменила интервью. Гелена решила, чем сидеть дома и злиться, отправиться в аэропорт. «Хоть раз в жизни доберусь спокойно. Она вызвала такси и, когда оказалась в зале ожидания, перестала думать о звезде и посылать проклятия в ее адрес. Устроившись в баре, заказала бокал мартини». Потом повторила… Когда в зал вошла Лора, привстала, чтобы позвать ее, но призадумалась, разглядывая спутницу Ильховской, женщину среднего роста, с темными, колорированными медными прядями, волосами. Лора, завидев Гелену, помахала ей бейсболкой.
— Знакомьтесь, — подвела она к Ванышевой свою спутницу, — это Зоя!
— Очень приятно, — чуть приподнимаясь и протягивая руку, ответила Гелена.
— Что пьешь? — садясь за стол, спросила Лора. — Мартини? А ты, Зоя, что будешь? Может, давай, по коньячку?
— Я бы лучше сока.
— Мужчины, как всегда, задерживаются, — со снисхождением заметила Лора.
— Их так мало, что они ценят себя на вес золота, — в тон ей добавила Зоя.
— Смотрите! Павел! — воскликнула Гелена, у которой после шестого бокала мартини было приподнятое настроение.
Павел в светлых джинсах и темно-синей майке, улыбаясь, шел к ним.
— Как там тебя твои обожательницы провожали, со слезами и овациями?
— Почти, — рассмеялся он, поцеловав в щеку Лору и Гелену.
— А это Зоя! Помнишь, я тебе о ней рассказывала, — представила Павлу свою подругу Ильховская.
— Я так и догадался. Очень приятно.
Следом за Павлом появился Евгений, который, разговаривая по мобильному, приветствовал всех взмахом руки.
— Скорее бы вылет, — сказал он, отключив телефон. — Иначе заставят-таки остаться. Какой-нибудь аврал случится. Кстати, всем добрый вечер. А вы — Зоя! — обратился он к Свергиной.
— Да, — улыбнулась она, очень внимательно глядя на Чегодаева.
— А я вас узнал, — сказал он ей.
— Мы встречались?
— На даче у родителей Лоры. Давно это было. Вы тогда еще учились в Чикагском университете, если не ошибаюсь.
— Невероятно, но я вас тоже вспомнила. Женя! Женя, который любил рассказывать о своей соседке Геленке. Она была сорвиголова! Стойте, а Геленка, это вы? — посмотрела она на Ванышеву. Та кивнула. — Потрясающе! Оказывается, мы давно знакомы!
— Вот, пожалуйста, моя теория о порядочных людях подтверждается. Как подлецы притягиваются друг к другу, так и порядочные люди должны тянуться к себе подобным, — на подъеме произнесла Лора.
— Если бы так! Подлецы — отдельно, порядочные — отдельно. Так нет, вечно подлюги норовят к хорошему человеку пристроиться и жизнь ему испортить, — со вздохом заметила Зоя.
— Особенно, женщине, — рассмеялся Чегодаев.
— А вот и Арсений! — воскликнула Ильховская.
Арсений был в костюме.
— Только галстук успел снять, — развел он руками. — Еле вырвался. Как всегда перед отъездом тысяча неотложных дел, — говорил он, здороваясь поочередно с каждым.
— Ну что? Все в сборе?! Можно и в самолет. Вспрыснем отлет шампанским, — предложил он.
— Вита еще не приехала, — напомнила Ильховская.
— Это в порядке вещей. Шуркина и опоздание — синонимы, — выпив, не отрываясь, стакан минеральной воды, заметил Арсений.
— Не скажи, — отозвалась Лора. — Витка так умеет опаздывать, что всегда и всюду поспевает вовремя.
— Тише! Кажется, объявляют посадку на наш рейс, — проговорила Зоя.
— Точно! — выпив второй стакан, произнес Арсений и добавил: — Вита прибыла.
Почти все сидевшие в баре обратили внимание на молодую пышноволосую блондинку в ярко-красной блузе и капри, расшитых стразами. У нее было много багажа и выглядела она чрезвычайно озабоченной. Постоянно открывала свою сумочку, вынимала телефон, делала очередной звонок и что-то внушала сопровождавшему ее крепкому парню, который нес в руках крошечную собачку.
Лора подошла к ней.
— Ах! Ты уже здесь! — целуя подругу, воскликнула Вита. — Столько дел, ужас! Я совсем запуталась. Представляешь, вместо косметолога поехала на массаж… В фитнес-клуб уже не успела, хотя надо было кое с кем там встретиться. А Антон — это особая история. Я ужасно волнуюсь. Ужасно! Значит, ты понял, — переключилась она на сопровождавшего ее телохранителя, — если только что, сразу!.. Слышишь, сразу! Если подтвердится, удвою, утрою, все равно будет больше, слышишь?
