— Конечно, в этом вы можете не сомневаться. Пожалуйста, скажите же мне наконец, что это? — горячо спросила она.
— Надеюсь, тебе известно, что большинство браков, в высших кругах заключается в соответствии с доводами рассудка и толщиной кошелька. Часто в таких семьях царит лишь взаимное уважение, и, когда появляется на свет необходимое число детей, супруги начинают жить каждый, своей жизнью. Разумеется, тайно. И в этот момент в игру вступаешь ты, Мари. Многие богатые мужчины ищут любви и утешения на стороне. Они готовы за это платить. Платить очень много, ведь в конце концов они не могут узаконить свои отношения с этими женщинами. Но заботятся обо всем остальном: о платьях, украшениях, апартаментах, где ты сможешь устраивать приемы, о пикниках, посещениях театра.
Маркиза замолчала и взглянула на Мари, чтобы проверить, какое действие произвели на нее эти слова. К ее облегчению, девушка не казалась ни шокированной, ни уязвленной.
— Ты ведь понимаешь, что я имею в виду? — спросила она. Мари медленно кивнула.
— Я должна стать любовницей богатого благородного мужчины.
— Совершенно верно. Тебе отвратительна эта мысль? Что ж, тогда мы можем завтра сходить к графине де Вийет. Я уверена, что она с радостью возьмет тебя в служанки.
Мари не обратила внимания на эти слова. Ее мысли уже были заняты другим. Значит, вот для чего девушки, которых подыскивала маркиза, должны были быть девственницами. Предложение Жюльетт де Соланж отрезвило ее. Последние дни она провела в мечтах и внезапно снова погрузилась в реальность. Но в ту реальность, где до шелковых платьев и украшений из ее грез было рукой подать.
Она вспомнила о Леоне, о его поцелуях и прикосновениях. Ничто из этого не было ей неприятно, но у нее сложилось впечатление, что для него все это куда важнее, чем для нее самой. В этом ли состояло различие между мужчинами и женщинами? Могла ли она на самом деле использовать это обстоятельство в своих целях? Неужели мужчин можно так легко водить на веревочке?
Она это испробует, твердо решила девушка. Если все так просто, если ей придется всего лишь позволить мужчине разделить с ней ложе, для того чтобы получить красивые платья и беззаботную жизнь, она сделает это без колебаний. И уж позаботится о том, чтобы это был правильный мужчина. Она больше никогда не хотела вновь чувствовать холод и голод, не дававшие ей уснуть долгими ночами в Тру-сюр-Лэнн. Никогда у нее больше не будут болеть от непосильной работы в поле спина и плечи. Никогда не будет кто-то вроде Антуана и его дружков насмехаться над ней.
Она была в Париже. У источника власти и денег. Источника, который будет бить ключом и для нее тоже, если она правильно поведет себя.
Мари решительно передернула плечами.
— Вы можете передать графине де Вийет, что ей придется поискать себе другую служанку?
— Хорошо. Ты умная девочка, Мари. Твоя красота распахнет перед тобой все двери. Я уже наблюдала, как устроили свое счастье несколько девушек вроде тебя. Завтра явится портниха, она сошьет для тебя несколько подходящих нарядов. Ты станешь надевать их на суаре и приемы, которые мы будем посещать вдвоем. С нынешнего дня ты — моя племянница из провинции.
Мари лукаво улыбнулась:
— А вы, маркиза, вы — моя самая любимая тетушка!
Маркиза присутствовала при визите портнихи. Она давала точные указания во всем, что касалось кроя и ткани платьев. И то, и другое предполагалось простым, без излишеств, а декольте по последней моде должно было оставлять открытыми плечи и часть спины.
Мари не отваживалась думать о том, что сказала бы ее мать, увидев дочку в таком виде — скорее обнаженной, чем одетой. Но затем она сосредоточила мысли на том, что Тру-сюр-Лэнн со всеми своими обитателями остался далеко позади, причем навсегда. Перед ней же, напротив, открывалась дорога в сияющее будущее.
Когда портниха ушла, Мари обратилась к маркизе:
— Мадам, я бесконечно благодарна вам за эти чудные платья, — и смущенно добавила: — Только у меня нет денег, чтобы заплатить за них.
Маркиза рассмеялась.
— Я знаю, дитя мое. Но ведь красивая обертка повышает стоимость товара, а значит — это выгодное вложение денег!
Стоимость товара. Мари не показала виду, что эти слова задели ее до глубины души. Здесь не годились все те правила, которые ей прививали всю жизнь, и чем быстрее она привыкнет к этому новому миру, тем успешнее станет. Она выпрямилась и улыбнулась.
Маркиза поднялась с обитого зеленым бархатом кресла и подошла к девушке:
— Теперь о другом. Хотя ты девственница, но для того, чтобы планировать дальнейшие действия, надо, чтобы ты рассказала мне, в какой мере ты подпускала к себе мужчину.
— Мадам, но вы же знаете…
— Правду, Мари… — прервала ее маркиза. Девушка опустила голову:
— Был лишь один, кому я позволяла немного больше, чем просто поцелуи, — тихо ответила она.
— Хорошо. Расскажи мне об этом. Мне важна каждая мелочь. Что вы с ним делали? Без ложного стыда, дитя мое. Мне надо это знать.
После скандала в Пале Коллиньяр Жюльетт де Соланж решила более подробно расспрашивать о прошлом своих протеже, хотя Флоранс была совершенно права, утверждая, что чувственность сочится из каждой поры этой девушки. Маркиза сама ощущала это, но все же ей больше не хотелось попасть впросак.
Мари неуверенно подыскивала нужные слова:
— Поначалу мы только целовались. Тайком, конечно. Он гладил мою шею, плечи… а позже… мою… мою грудь.
— Тебе это нравилось? — Маркиза разглядывала девушку, стоявшую перед ней в одном белье. Ей самой хотелось освободить это тело от тонкого полотна и коснуться его. Мари была опасна. Даже ее невольно провоцировала на то, чтобы позабыть о смысле и цели ее задания. Не считая того, что, как подсказывал Жюльетт опыт, девушка не разделяла ее склонностей.
— Да, если он был нежен. Когда Леон целовал мою грудь, он говорил, что это вроде игры, в которую играют мужчины и женщины, когда они уже взрослые.
— Тут он прав. А что ты делала для него?
— Ничего, — смущенно ответила Мари. — Хотя я попыталась… но он не хотел, чтобы я… — она закашлялась, — …трогала его.
Маркиза вскинула брови:
— Но ты хотя бы видела его обнаженным?
Мари покачала головой:
— Он считал, что порядочные девушки так не поступают.
Маркиза запрокинула голову и рассмеялась:
— Бедняга! Должно быть, он безумно любит тебя.
Мари подумала о Леоне, о том, как он с трудом совладал с собой, но все же отпустил ее. И внезапно ее озарило, что маркиза сказала правду.
— Пожалуй, это действительно так, — в итоге тихо ответила она.
— Он был первым, но, уж конечно, не последним, дитя мое. — Маркиза не сводила взгляда с лица Мари: — А ты сама иногда ласкаешь себя?
