— Но это так грустно — жить одному.
— О нет. С ним работает достаточно людей, и среди местных у него немало приятелей.
— Жозеф, а вы слышали о месье Ланнеке?
— О Ланнеке? Разумеется. Кто среди образованных людей не знает о нем? Я не имел удовольствия быть знакомым с ним лично, но читал его труды.
— Я думала, вы с ним встречались и сможете рассказать, — разочарованно протянула Жоан.
— К сожалению, это не так.
— Что ж, тогда мы сможем познакомиться с ним.
— Да? — удивленно воскликнул Жозеф.
— Он покинул Европу на несколько недель раньше нас и сейчас на пути к месту тех же раскопок.
— Вот это совпадение! Вы именно поэтому едете туда, Жоан?
— Отчасти. Ланнек должен подтвердить либо опровергнуть теорию одного молодого археолога. Кажется, его зовут Луис Перье.
— Вы хорошо информированы, Жоан.
— Хорошо информирована экономка месье Ланнека, которую невозможно остановить, как только она откроет рот. Мне оставалось только слушать и запоминать.
— Вы очаровательны! Думаю, месье Перье будет рад общению с вами.
— Признаться, я бы не хотела быть для месье очаровательной мадемуазель. Хотелось бы стать ему хорошим помощником.
— Понятно, — проговорил Жозеф. — Каждому человеку приходится самоутверждаться, так или иначе. У меня такое чувство, что я в вас не ошибся. Вы умеете приспосабливаться к обстоятельствам, принимать вызов. Я искренне желаю вам удачи, Жоан, и успеха!
Жоан поблагодарила Жозефа, и, оставшись одна, облокотилась о борт и долго смотрела вдаль. Путешествие началось, и теперь, даже при желании, его нельзя остановить.
Луис приехал к Франку после захода солнца. Джунгли и серебряная река казались зловещими, как во сне. И приходили странные мысли, будто солнце уже никогда не вернется.
Прошло две недели с тех пор, как он получил от Виктора Ланнека письмо. Теперь он должен вот-вот приехать. Терпение Луиса было на пределе. Хоген прислал записку, сообщая, что судно, на котором плывет ученый, вошло в устье Магдалены. Луис, проведя в Колумбии год, не переставал удивляться тому, с какой скоростью здесь распространялись новости.
— Луис, входи. Тебя ждет хороший горячий завтрак. Если мы отправимся сейчас, нам придется бродить по пристани и мешать моим рабочим. Так что расслабься и выпей кофе.
— Ты прав, — согласился Перье. — Я просто не мог больше вынести ожидания, и меня свел с ума Мендрано, не говоря уже о Марии. Она выкидывала меня из моего собственного дома дважды за последнюю неделю.
— Мудрая женщина, — отвечал Франк, улыбаясь и засовывая руки в карманы.
Луис последовал за приятелем в столовую. Мужчины сели завтракать.
Спустя час, когда солнце стояло высоко, они выехали из дома и направились к реке. В пути разговаривали мало, каждый думал о своем. Лошади Франка хорошо знали дорогу к пристани, и молодые люди вели только двух мулов для поклажи и белую лошадь, предназначенную ожидаемому гостю.
Франк построил собственные пристани в нескольких удобных местах на берегу. К одной из них и должно было причалить судно, на котором плыл Виктор Ланнек. Когда Луис и Франк выехали к пристани, вдалеке показалась полоса дыма, валившая из трубы парохода. Вскоре стал слышен шум двигателей. Наконец судно причалило, и приятели увидели у сходен высокого человека с бакенбардами, в сюртуке.
— Это Ланнек, — выдохнул Луис.
— Ты уверен? Это может быть кто угодно.
— Ты с ума сошел? Я видел его фотографии десятки раз.
— Ну значит, он прибыл, — ответил Франк.
— Наконец-то.
— Надеюсь, дружище, его личность увлечет тебя так же, как его труды. Ни пуха!
— К черту! — взволнованно произнес археолог.
Луис старался быть спокойным, хотя в нем все ликовало. Необходимо было произвести хорошее впечатление! Этот человек чрезвычайно важен для него, и нельзя с первого шага все испортить. Вот задача сегодняшнего дня.
Судно пришвартовалось. Спустили сходни. Ланнек сошел на настил пристани с поразительной легкостью. Для человека его лет это, пожалуй, было не совсем обычно. Подав руку Луису, мужчина проговорил низким голосом:
— Месье Перье, если не ошибаюсь?
Луис пожал протянутую руку.
— Как вы узнали, кто есть кто?
— Ах, мой друг, — проговорил Ланнек и рассмеялся. — У вас напряженный вид, коллега. А у вас, месье, — он повернулся к Франку, — вид плантатора, человека, любящего солнце, воздух и землю. Вы ведь месье Франк Хоген, верно?
— Вы правы, месье, — кивнул тот. — Это, — он сделал широкий жест, — моя плантация. Я называю ее Джульетта.
— Ого! Вы поклонник Шекспира? — приятно удивился Ланнек.
— Не думаю. Просто это первое произведение, в полной мере осознанное мной. Видимо, в тот момент душа моя была настроена особым образом. Шекспир тронул меня до слез.
— Месье Ланнек, для меня большая честь приветствовать вас здесь, — сказал Луис.
— Спасибо, месье Перье. А скажите-ка, ваши раскопки далеко отсюда?
— Да. Будет лучше, если вы пообедаете и заночуете на плантации. Мы сможем уехать утром. Нам придется часть пути плыть, а часть — идти по довольно опасной местности. Нельзя оставаться в горах после наступления темноты. Здесь никто не ходит ночью в джунгли, если нет острой необходимости, — объяснил Луис.
— Хищники?
— Всех сортов, — рассмеялся Франк. — Включая и двуногих.
Они пошли к лошадям.
— Я как-то потерял способность ориентироваться, — произнес Ланнек.
— Мы поедем с севера на юг. Хорошо, что не с запада на восток, или наоборот, — объяснял Франк.
Джунгли парили. Воздух был влажен и тяжел, с запахом древесных соков. Кричали тропические птицы, группу путников сопровождала стайка обезьян. Лошадь Луиса слегка отстала, и молодой археолог незаметно рассматривал Ланнека.
Ученый оказался высок и достаточно строен. Кожа потемнела от загара, лицо украшали седые бакенбарды. Луис знал, что Виктору пятьдесят, но выглядел он значительно моложе. Его серые глаза смотрели внимательно. Луису подумалось, что Ланнек все замечает, все до мелочей, будто фотографируя быстрым цепким взглядом. Он поежился. А вообще-то, все правильно, таким и должен быть настоящий археолог.
Оказавшись на узкой тропинке, поднимавшейся в гору, путники не могли ехать рядом и разговаривать, поэтому всю оставшуюся дорогу молчали. За ними лениво плелись мулы, груженные снаряжением и личными вещами Виктора Ланнека.
Маститый ученый хорошо держался в седле и не отставал от своих молодых спутников. Он перебрасывался краткими репликами с Франком. Голоса тонули в густом солнечном воздухе.
