— Наверное, ты прав. Просто мы волнуемся за него.
— Не переживай. Я здесь и позабочусь о Фредди. Он мой друг. Мы играли вместе, когда были детьми, и я его всегда любил. Хочется, чтобы он жил нормально, как-то проявил себя.
— Я нашел, Джед, — с улыбкой вошел Фредди. На поясе у него висела сумка с инструментами, и он был полон решимости разобраться со сломанным вентилятором.
— Отлично. — Джед вручил ему отвертку и изоленту. — Закрепи их на поясе. Помнишь, что надо делать, когда поднимешься по лестнице?
— Помню. Для начала отключи электричество.
— Точно. Сейчас.
Джед отключил питание. Ханна стояла в стороне и наблюдала, как Фредди взбирается по лестнице. Он поднимался не так решительно, как Джед, внимательно смотрел под ноги, но довольно быстро оказался на верхней ступеньке.
— Видишь, там свисают два провода?
— Вижу, Джед.
— Обмотай черный вокруг основания черного винта и затяни винт. После этого закрепи изолентой, чтобы держалось. То же самое сделай с красным проводом и красным винтом.
— Ладно.
Ханна смотрела, как Фредди работает. Он довольно долго возился, зато когда закончил, улыбка у него была до ушей.
— Я все сделал, Джед.
— Да, отлично. Спускайся, Фредди.
— Хорошо, я потихоньку, Джед. Спускаться по лестнице труднее, чем подниматься. Голова так высоко, что не видно ног.
— Сам справишься? Или помочь?
Фредди растерялся, и Ханна поняла почему. Джед задал противоположные вопросы, и Фредди думал, на какой отвечать сначала.
— Да, попробую сам, — наконец ответил Фредди. — Нет, помогать мне не стоит. Все, я иду.
Ханна и Джед наблюдали за ним. Он спускался с гордой улыбкой, но, коснувшись ногами пола, облегченно вздохнул.
— Можно я первый проверю вентилятор?
— Конечно, — сказал Джед. — Давай. Я только включу питание.
По сигналу Джеда Фредди щелкнул выключателем, и вентилятор заработал синхронно с остальными.
— Ты только посмотри. Получилось! Хорошо, правда, Джед?
— Отлично, — Джед похлопал Фредди по плечу и повернулся к Ханне. — Если можно, мы сейчас пойдем обедать. Вернемся в час и займемся полками.
— Конечно, идите.
— Ну что, Фредди? — Джед приобнял Фредди за плечи, и они пошли к двери. — Хочешь, пообедаем в кафе?
— Я люблю в кафе. Можно чили заказать?
— Конечно, пусть будет чили.
— А шоколадный коктейль?
— Само собой, Фредди. Оторвись по полной.
— Как это?
— Что как?
— Оторваться?
Джед засмеялся и оглянулся на Ханну.
— Просто так говорят, Фредди. Я не имел в виду, что нужно что-то отрывать.
— Так что ты имел в виду?
— Я хотел сказать, заказывай, что хочешь, — я плачу.
— А-а, тогда возьму чили и луковые колечки с кетчупом, и шоколадный коктейль, и огурчики. И, может, еще закажу кокосовое пирожное.
Дверь за ними закрылась, и Ханна улыбнулась. Фредди редко ел в кафе и, похоже, собирался использовать эту возможность на всю катушку. Если бы Джед за ним не присматривал, он мог бы проесть их дневной заработок и еще немного.
Глава 4
Выходные выдались невероятно скучными, и в понедельник утром Ханна взялась за работу без особого энтузиазма. Майк уехал в Айову, Норман обзванивал строительные бригады и обсуждал сметы на строительство дома, и Ханна решила, что она займется наконец весенней уборкой, которую оттягивала три месяца.
Закрыв «Корзину печенья» в субботу ровно в пять, Ханна поехала прямиком домой накормить Мойше и поужинать. За ужином она изо всех сил внушала себе, что зелень — это чесночная булочка с маслом, куриное филе — толстый кусок домашней ветчины, а пареная брокколи — хрустящая картошка фри. Но достаточно было поднести вилку ко рту, чтобы понять, что обмануть себя не удастся. Как бы то ни было, она съела почти все, правда, поделилась цыпленком с Мойше. Кот был в восторге, что у Ханны на ужин его любимое мясо. Загрузив посудомоечную машину, Ханна составила список дел в своем неизменном блокноте, и к одиннадцати часам, когда она нырнула под одеяло, кухонный пол сиял чистотой, перегоревшие лампочки в доме были заменены, ковер тщательно очищен от пыли и неопознанных шерстинок, а постиранные вещи, которые она сто лет назад сбрызнула водой и убрала в морозилку, чтобы не заплесневели, отглажены и развешаны в шкафу.
Воскресенье мало чем отличалось. Ханна поднялась рано, съела пустой тост и половину грейпфрута, затем две минуты истекала слюной от запаха жареного бекона из соседней квартиры. Она почитала воскресную газету и взялась за оставшуюся работу. Она вытряхнула туалет Мойше в мусорный бак в гараже, надраила до блеска сантехнику и навела порядок в бельевом шкафу. Пообедав большой тарелкой овощного салата, она разложила по местам специи, вымыла окна, протерла книжные полки и вынесла мусор. Она даже убрала в буфете, хотя ей и пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы выбросить полкоробки сладкой кукурузы, подарок от Берти Штрауб на Рождество.
На ужин был скромный кусок рыбы, немного печеного картофеля без всякого сметанного соуса и масла и снова салат с низкокалорийной заправкой. Ханна никогда не любила рыбу, и львиная доля досталась Мойше. Она подавила желание перекусить во время просмотра пары скучных фильмов, пожевав палочки сельдерея, и забралась под одеяло в десять, надеясь, что сон утихомирит недовольный желудок.
— Привет, Ханна, — Лайза вошла в кафе ровно в семь тридцать. — Хорошо пахнет.
— Это печенье. Я рада, что нос заложен!
— Достала диета? — Лайза сочувственно взглянула на Ханну.
— Да. Не могу уже слышать это слово.
— Понятно. Может, сваришь пока кофе, а я здесь все закончу?
— Спасибо, Лайза, — Ханна повернулась и пошла к вращающейся двери в кафе. — Я едва удержалась, чтобы не начать есть тесто. В сыром виде.
Вдали от соблазнов Ханне стало намного лучше. Отмеряя кофе, она напомнила себе, что утром джинсы сидели посвободней, и сдавать позиции рано. Если продолжать, то скоро можно превратиться в стройную красавицу. Ну… может, не красавицу — но точно стройную. Она будет лучше себя чувствовать, прибавится сил и, может, даже хватит смелости купить новый купальник, пока не кончился сезон.
Как только Ханна включила кофеварку, зазвонил телефон. У них было еще закрыто, но это мог быть предварительный заказ. Она ответила на звонок деловым тоном:
— «Корзина печенья». Ханна слушает.
— Я рада, что застала тебя, дорогая.
— Привет, мама, — Ханна взглянула на часы. Без десяти восемь — поздновато для Делорес.
