Книга Нефертари. Царица египетская - Мишель Моран

Верховный жрец возвестил, что Рамсесу должно жениться в двенадцатый день месяца тота. Его выбрали как самый благоприятный день сезона Ахет. Когда я шла из дворца к храму Амона, на озере уже теснились лодки с припасами и подарками для празднества.

Наконец жрецы закончили обычную церемонию. В храме я держалась тихо, и даже наставник Оба не нашел к чему придраться.

— Что с тобой, царевна? Фараон Рамсес и Аша ушли и тебе не с кем порезвиться?

Я посмотрела на него. Кожа наставника походила на измятый лист папируса, даже вокруг носа были складки. Ему было лет пятьдесят, но Оба казался таким же древним, как потрескавшаяся краска на стенах моей комнаты.

— Да, все меня бросили, — пожаловалась я.

Наставник Оба рассмеялся каким-то неприятным смехом.

— Все тебя бросили. Все! — Он оглянулся: двести учеников шагали вслед за ним к эддубе. — Наставник Пасер сказал, что ты очень способная ученица, и вот теперь я думаю: в чем же ты отличилась — в постижении языков или в лицедействе? Быть может, через несколько лет мы увидим тебя в каком-нибудь представлении при дворе?

Остаток пути до эддубы я не произнесла ни слова. Позади раздавался скрипучий смех наставника. Мы вошли в класс, но я была так сердита, что даже не обратила внимания на слова Пасера:

— Сегодня мы начинаем изучать новый язык.

Я не помню ни чем мы в тот день занимались, ни как Пасер начал обучать нас новому языку — языку шазу. Вместо того чтобы слушать, я разглядывала сидевшую впереди девочку. Ей было не больше девяти лет; она заняла циновку, где раньше сидел Аша. Когда настало обеденное время, она убежала вместе с какой-то своей ровесницей, и я сообразила, что теперь мне даже не с кем пообедать.

— Кто хочет в кости поиграть? — спросил, едва прожевав, Баки.

— Я могу, — сказала я.

Баки оглянулся на кучку мальчишек — они явно не желали моего участия.

— Мы… с девчонками не играем.

— Всегда же играли, — заметила я.

— А сегодня не играем.

Остальные закивали, и у меня вспыхнули щеки. Я вышла во двор — посидеть в одиночестве — и вдруг увидела Ашу на каменной скамье, где мы всегда с ним обедали.

— Аша! — воскликнула я. — Что ты здесь делаешь?

Аша положил тисовый лук на скамью.

— Воинам тоже нужно есть, — ответил он, пристально глядя на меня. — Что случилось?

Я пожала плечами.

— Мальчики не берут меня играть в кости.

— Кто не берет? — возмутился он.

— Какая разница.

— Как это — какая? — Голос его посуровел. — Кто?

— Баки, — сказала я.

Аша с угрожающим видом поднялся, но я потянула его назад.

— Не только он, другие тоже не хотят. Исет права: они дружили со мной только из-за тебя и Рамсеса, а когда вы ушли, я стала никому не нужной царевной из семьи вероотступников. — Я справилась с волнением и подняла голову повыше. — Нравится быть колесничим?

Аша уселся и уставился мне в глаза, но мне не хотелось, чтобы он меня жалел.

— Здорово, — признался он и открыл свой мешок. — Никакой тебе клинописи, никаких иероглифов… не нужно переводить бесконечные угрозы Муваталли — Аша смотрел на небо, улыбаясь с неподдельной радостью. — Мое место — в войске фараона, я всегда это знал. А тут… — Он ткнул большим пальцем в сторону эддубы. — Тут мне мало что удавалось.

— Но ведь твой отец хочет, чтобы ты стал начальником колесничих. Тебе без образования нельзя!

— К счастью, все уже позади. — Аша достал медовую лепешку и отломил мне половинку. — Видела, сколько понаехало купцов? Полный дворец. Мы даже не смогли повести коней на озеро — оно все забито чужеземными кораблями.

— Пойдем к причалу, посмотрим!

Аша огляделся. Ученики играли в бабки и в сенет.

— Неферт, мы же не успеем.

— Почему? Пасер вечно опаздывает, а воинам нужно собираться только по сигналу трубы. Пасер начнет гораздо раньше. Когда мы еще увидим столько кораблей? Подумай только, каких там зверей, наверное, понавезли. И лошадей! — искушала я товарища. — Может быть, хеттских.

Я нашла верные слова.

Подойдя к озеру, мы увидели с дюжину стоящих на якоре кораблей. Флаги всех цветов реяли на ветру, яркие ткани переливались на солнце, словно драгоценные каменья. С кораблей выгружали тяжелые сундуки, и, как я и думала, из страны хеттов привезли в подарок коней.

— Ты была права! — воскликнул Аша. — Откуда ты узнала?

— Ведь каждая страна присылает свои дары. Что еще такое есть у хеттов, что нам нужно?

В воздухе висели крики торговцев, топот изнуренных морским путешествием коней, которые, скользя копытами, спускались по мосткам. Мы пробирались в сутолоке между тюками — к коням. Аша погладил иссиня-черную кобылу, но служитель сердито одернул его на языке хеттов.

— Ты говоришь с лучшим другом фараона Рамсеса, — резко сказала я на том же языке. — Он пришел проверить подарки.

— Ты знаешь наш язык? — удивился торговец.

Я кивнула.

— Да. А это Аша, будущий начальник царских колесничих.

Хетт прищурился, пытаясь понять, можно ли мне верить. Наконец с важным видом кивнул.

— Хорошо. Попроси его отвести коней в конюшни фараона.

Я во весь рот улыбнулась Аше.

— Что такое? Что он сказал?