Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
«Вот упрямец! Разве его удержишь». — Евнон махнул рукой:
— Езжай. Пусть путь твой будет подобен полету быстрокрылой птицы. Можешь погостить у своей сестры Хорзы до первых морозов, заодно поведаешь ей о смерти брата. Будем ждать тебя у Волчьих бугров.
Глава четвертая
…юношей приучают ездить верхом с самого раннего возраста, а хождение пешком считается достойным презрения. Благодаря такой подготовке они вырастают в искусных воинов.
Помпоний Мела
Умабий вернулся, когда желтовато-бурую шкуру степи, словно сединой, припорошило первым девственным снегом, а мелководные ерики покрылись тонкой прозрачной коркой льда. Пришла пора холодов. Пора большого сезонного переселения нижних аорсов в более теплые места, расположенные неподалеку от предгорий Кавказского хребта и в степях, прилегающих к берегам Танаиса, ближе к впадению его в Меотийское озеро.
Возвращение Умабия было необычным. Он вернулся не один, с Ахиллесом. Аорсы с недоумением смотрели на пять десятков всадников на исхудалых, едва переставляющих ноги конях. Отсутствовали верблюды и лошади, груженные товаром. Из тех, кто ранее сопровождал купца, вернулись один из слуг и несколько воинов Умабия. Остальные, судя по одежде, оружию, доспехам и русым волосам, стриженным короче, чем у аорсов, являлись аланами. Лица незнакомцев угрюмы. В племени поняли — случилась беда.
Евнон вышел навстречу. Он удивился, когда увидел Ахиллеса в рваной, испачканной сажей одежде. Голову купца прикрывала грязная тряпка, намотанная в виде тюрбана. Боспорец остановил лошадь, стал медленно с нее сползать. Пожилой слуга пришел на помощь хозяину. Придерживая хромающего Ахиллеса, он подвел его к Евнону. Только теперь вождь заметил окровавленную повязку на голени купца. Неясное предчувствие чего-то нехорошего, вот так же тревожившее сердце за день до смерти старшего сына, снова посетило его. Взволнованным голосом он спросил:
— Что случилось? Ты ранен?!
— Боги оказались ко мне менее благосклонны, чем к Аристею из Проконесса. Благодаря оказанной тобою помощи я прошел земли верхних аорсов и алан, но уже за Оксианским озером, неподалеку от реки Яксарт, мне повстречался китайский купец Линь Цзы. Он рассказал, что племена хунну, то есть гуннов, охватило безумие; сначала они дрались между собой, а теперь направили гнев на соседние народы. Эти злобные кентавры не щадят никого; убивают стариков, женщин, детей, грабят купцов. Это великая опасность, скептух… — Лицо Ахиллеса на миг сморщилось. Рана напомнила о себе. Переведя дух, боспорец продолжил: — Они многочисленны, их кони быстры, а стрелы, выпущенные из их луков, пробивают любые доспехи…
— Что случилось дальше? — произнес Евнон нетерпеливо. Недоброе предчувствие не покидало его.
— По вине этих свирепых наездников китаец потерял часть вьючных животных, поклажи, людей, и если бы не случайно оказавшийся там отряд воинов ал-лан-ай, этим именем Линь Цзы назвал алан, то он лишился бы всего своего товара. То, что рассказал китайский купец, испугало меня и заставило повернуть назад. В обратный путь я отправился в сопровождении нового друга, он держал путь к Танаису через земли народа янтсай — этим именем китайцы называют всех аорсов.
— Судя по твоему виду, беды не закончились?
— Ты прав, Евнон. Нам удалось целыми и невредимыми добраться до стана твоего родственника Бахтава, а дальше случилась беда…
— Что?! Что случилось?! Что с Хорзой, Бахтавом, племянниками?! Говори!
— Ночью на стан напали соседи. Их называют гладкоголовыми, потому что воины этого племени в отличие от остальных алан бреют головы. Они грабили и убивали. Убили и Линь Цзы. От смерти меня спас твой сын. Мне с трудом удалось выбраться из этого царства Аида и присоединиться к его отряду.
— Умабий! Он с тобой?!
— Да. Дальше его черед поведать тебе о том, что произошло. — Ахиллес выдохнул, будто скинул с себя тяжелую ношу.
— Где он?! — вождь сорвался на крик. После смерти Туракарта от прежнего спокойствия не осталось и следа. Пробежав взглядом по лицам прибывших с боспорцем людей, он попытался отыскать сына.
Ахиллес шагнул в сторону. Расступились воины, стоявшие за ним. Сердце Евнона сжалось от боли. Перед ним стояли: Умабий в кровавых повязках, несколько израненных соплеменников, коих он посылал сопровождать Ахиллеса, и два малолетних сына Хорзы и Бахтава — Удур и Росмик. Оборванные, грязные мальчишки казались испуганными. Голова Умабия опущена; чувство вины перед родителями заставило его потупить взор. Второй раз в этом году привез он им печальную весть. Смалодушничал, спрятался за спиной Ахиллеса, пытаясь уйти от неизбежного, но это не спасло от ответа.
Евнон подошел к сыну. Умабий поднял голову, глядя в глаза отцу, заговорил:
— Племя Бахтава давно враждовало со своими сородичами, аланским племенем гладкоголовых. Год назад Бахтав заставил их бежать с поля боя. Они запросили мира и поклялись не поднимать против него своих мечей. Их слова оказались лживыми. Им нужна была передышка. Они воспользовались ей для поиска союзников…
Эти подлые шакалы напали ночью, ближе к рассвету. Гладкоголовые знали все о расположении нашего стана. Днем к нам прибыл небольшой отряд — посольство от их предводителя Шаруда. Он просил оказать ему помощь в борьбе против молодого вождя Базука, быстро набирающего силу и уже подчинившего себе несколько аланских племен. Бахтав обещал подумать и оставил гостей до утра. В этом и был их расчет. Те, кто находился внутри стана, помогли тем, кто напал со степи. Чтобы отличать своих воинов от чужих, гладкоголовые намазали бритые головы мелом. Казалось, это злые духи ворвались в наш стан…
Умабий замолчал. Перед его взором стремительно пронеслись картины той страшной ночи: крики, плач детей, звон оружия, пылающие шатры и повозки, люди, мечущиеся между ними, разъедающий глаза дым, приторный запах горелого человечьего мяса и белые головы всадников, несущих смерть. Картины следовали одна за другой. Он вновь видел, как дюжина воинов, во главе с Бахтавом, яростно отбивается от гладкоголовых. Как сестра Хорза мечом пытается защитить детей, но падает на землю, сраженная дротиком. Как Бахтав хватает копье, которым гладкоголовый хочет пронзить его, выдергивает противника из седла и, поймав вражеского коня, подводит к Умабию. «Сохрани сыновей!» — это были его последние слова. Умабий видел, как меч Шаруда прервал жизнь мужа сестры.
— Почему ты замолчал?! Что сталось с Бахтавом и Хорзой?! — с дрожью в голосе спросил вождь. Он уже знал, что ответит Умабий. Беда снова пришла к нему. Злой рок преследовал его. Смерть отца, сына, дочери следовали одна за другой. Евнон услышал то, чего боялся.
— Они убиты. Многие наши воины тоже… Я привел только семерых. С ними и несколькими воинами Бахтава мне с трудом удалось уйти от погони и… — Умабий качнулся. Один из воинов попытался прийти ему на помощь, но он отстранился.
Позади Евнона раздался крик Донаги, запричитали женщины. Евнон одеревенелыми ногами подошел к сыну, обнял. Тело Умабия обмякло, стало оседать. Раны и дальняя дорога измотали молодого воина. Умабий еще чувствовал, как отец бережно опустил его на землю, он слышал, как он крикнул: «Зимегану сюда! Газнаю! Быстро!» После этого наступила темнота…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
