— Благодарю тебя, мой повелитель!
Она рассмеялась. Но это не был смех царственной особы. Сейчас она была просто влюбленной молодой женщиной — каковой, впрочем, оставалась всегда. Трапеза закончилась. Кедрин поднялся со своего места: ему не терпелось поговорить с Бетани. Предложив тем, кому угодно, оставаться, он удалялся, а за ним последовали Браннок и Тетпшен Лал.
Их путь лежал на внешний двор, где находились конюшни. Они выбрали себе коней — великолепных длинноногих жеребцов кешской породы. Кемм привез этих прекрасных скакунов из-за Вортигера. Когда после гибели Хаттима началась смута, Кемм прибыл сюда со своими людьми, чтобы поддержать Кедрина. Долго воевать не пришлось. Узнав о союзе их повелителя с Посланцем Ашара, галичане были охвачены ужасом и смятением. Однако немало южан сохранили решимость противостоять Кедрину. По сей день будущий король с благодарностью вспоминал всадников с острыми воронеными саблями, куда более достойных доверия, чем дворцовая стража. Теперь с сопротивлением было покончено. Кто-то пал от меча, кто-то ушел в изгнание. А кешские всадники остались и присягнули на верность вновь избранному королю.
Дожидаясь, пока конюхи оседлают коней, Кедрин с улыбкой отбивался от растерянного начальника стражи. Тот пытался дать ему в сопровождение конный отряд, пребывая в полном убеждении, что король — хотя бы и будущий — повсюду ездит с почетным караулом.
— Чудный король им достался, — игриво заметил Браннок, когда они размашистой рысью ехали по широкому проезду, который спускался от дворца к городу. — Они тут привыкли, что все чин чином, как заведено, а ты побоку все их порядки.
— О да, — рассмеялся Кедрин. Интересно, что Браннок скажет, узнав, что он задумал. — Что же, им придется привыкать. Если король не может свободно разъезжать по собственной столице — значит, в королевстве не все ладно.
— Дельная мысль, — признал бывший разбойник. — Но против обычая идти трудно.
— Обычаи не вечны, — возразил Кедрин.
— Обычаи — это строительный раствор, — вмешался Тепшен. — Без него не построить здания.
— А если здание нужно перестроить?
Кьо повернулся в седле и посмотрел на ученика с удивлением и не без суровости.
— Ты что-то задумал.
— Совершенно верно, — Кедрин кивнул. — Визит в Училище все решит. И у меня есть просьба к вам обоим. Нынче вечером я буду говорить с отцом и Ярлом. Будьте со мной и высказывайтесь свободно. Я расскажу о своем замысле и хочу услышать ваше мнение.
Тепшен кивнул.
— Я по-другому не умею, — спокойно проговорил Браннок, но его темные глаза так и горели любопытством.
Кедрин сделал вид, что ничего не заметил. Браннок явно изнывал от желания засыпать его вопросами, но сдержался, и Кедрин был ему благодарен.
Некоторое время они ехали молча, осматриваясь по сторонам. Этот огромный город, все еще малознакомый, ждал его решения. Во всех трех королевствах не было поселения, равного по величине Андурелу, — а возможно, и во всем мире. Кедрин еще не привык, чтобы здания так плотно теснились друг к другу. Нигде в Тамуре не было скопления жилищ, которое нельзя обойти пешком за час. На то, чтобы осмотреть Андурел, ушло бы много дней. Все эти проезды и проулки, арочные мосты и винтовые лестницы… а кругом теснятся дома, лавки, таверны и тысячи тысяч других заведений. В парках и садах можно было вздохнуть свободней. Но даже там Кедрина, выросшего на просторах западного королевства, не оставляло ощущение, что стены давят со всех сторон. И это теперь его дом! При этой мысли неприятное чувство усиливалось.
Люди выкрикивали приветствия; он учтиво улыбался и махал рукой в ответ, но не сомневался, что напоминает деревенского увальня, который первый раз попал в этот прославленный город и ошалело пялится по сторонам. Балконы, кажется, нависали прямо над головой. Юноша повернул коня в переулок, надеясь, что не ошибся поворотом.
Переулок стал сужаться. Кедрина охватило смутное чувство, похожее на досаду. Он ощущал себя зажатым меж стен из кирпича и раствора — и не важно, что эти сооружения отличались причудливой красотой, были увенчаны цветной черепицей или раскрашенным железом, а из хитро сплетенных корзин свисали длинные плети вьющихся растений.
Переулок вывел их на большую площадь, и глазам Кедрина предстало Училище Сестер. Площадь была вымощена плитами, темно-синими, как глубокая вода. Она казалась озером, посреди которого покачивался на волнах приют Сестер — бледно-голубой каменный куб, увенчанный крышей со скругленными углами, белой как снег, как плывущие в вышине облака. По всей длине здание опоясывали деревянные балконы, выкрашенные в лазурный цвет — цвет Эстревана, Такого же цвета были двери, приветливо распахнутые навстречу гостям. Пустив коня шагом, Кедрин направился к высокому крыльцу с навесом. Цокот копыт гулко отдавался среди тишины, окружавшей Училище — средоточие спокойствия в самом сердце шумного и суетливого города.
У дверей принц спешился, Тепшен и Браннок последовали его примеру. Они переглядывались в ожидании: никто из троих не знал, что и как здесь положено. Ждать пришлось недолго. Улыбчивая Сестра вышла к ним и спросила без лишних предисловий:
— Что я могу для вас сделать?
— Я хотел бы поговорить с Сестрой Бетани, — сказал Кедрин, — если это возможно.
— Она ждет тебя, — Сестра улыбнулась. — Ты хочешь поговорить с ней наедине или в присутствии своих спутников?
Кедрин нерешительно оглянулся на друзей.
— Лучше наедине. Вы не подождете здесь?
— Мы можем предложить им более удобное место, — Сестра хлопнула в ладоши, и тут же явились две женщины помоложе. Одна из них взяла коня Кедрина под уздцы.
— Прошу, следуй за мной, — проговорила Сестра, встретившая их первой. — Покои Бетани там.
Кедрин последовал за ней по невысокому проходу во внутренний двор. Здание Училища оказалось лишь стеной, окружающей сады, где в изобилии росли целебные травы. Цветы на ухоженных клумбах и кустах еще не распустились, но бутоны обещали цветение, которое скоро наполнит воздух ароматами. Мягко плескались фонтаны. Женщина в голубом вела Кедрина через сад, к дальней стене. Там Кедрин увидел каменную чашу, в которой бил источник. К балкону, нависавшему над ней, вела широкая каменная лестница. Вода, струясь по гладкому камню, звенела, точно птичья трель. Провожатая остановила Кедрина перед простой деревянной дверью и дважды постучала. Изнутри приветливо откликнулись. Сестра распахнула дверь и жестом пригласила юношу войти.
Первое, что представало взору вошедших, — это широкое окно прямо напротив двери. Лучи послеполуденного солнца, струящегося из него, озаряли фигуру высокой женщины с преждевременно поседевшими волосами. Зоркие ореховые глаза, казалось, видели каждого насквозь. Кедрин почтительно поклонился. Он узнал Сестру Бетани, вторую по старшинству после Герат Эстреванской.
— Благодарю, что вы согласились меня принять.
Сестра улыбнулась. Улыбка совершенно преобразила ее узкое лицо, суровость исчезла бесследно.
