– Меня это совершенно не заботит. А твой друг – осел, если бросает девушек из-за какой-то царапины. Я бы на твоем месте так не убивался.
Она немного колебалась, но потом растаяла в моих объятьях. Спустя некоторое время мы усталые лежали среди скошенной травы, любуясь закатными облаками. Я рассказывал о том, какие забавные вещицы можно устроить с помощью магии и кое-каких снадобий с ее обидчиками, а она заливалась хохотом. Когда все небо усеяли звезды, и повеяло прохладой, я поежился и потянулся за одеждой.
– Ты уходишь?
– В полночь обещал Гасту вернуться, – я поцеловал ее напоследок. – Может, завтра еще встретимся, если он окончательно не уморит меня тренировками.
– У тебя уже неплохо получается держать меч, – похвалила она, впрочем, не слишком уверенно – вряд ли она видела кого-то, кто мог по-настоящему владеть мечом.
– Неплохо? Нет. Отвратительно…
– Почему же ты все-таки вместе с ними? Или тебя выгнали за то, что ты совершил что-то хорошее?
Я посмотрел на нее и рассмеялся.
– И тебе это пришло в голову после того, как ты столько услышала от меня? – произнес я несколько резче, чем хотелось бы. – Нет, за хорошие дела у нас всего-навсего убивают.
Она содрогнулась и побледнела, вспомнив, к какому роду я принадлежу.
– Тебя проводить? – я попытался вновь стать доброжелательным.
– Нет, заночую тут – не в первый раз.
Я кивнул и скрылся во тьме. Добрался до нашей хижины и бросился на постель. Гаст, дожидавшийся за чтением, глянул на меня с насмешкой, покачал головой и задул свечу. А потом будто тут же наступил рассвет.
– Тэрсел! – мне показалось, что едва я уснул, как Гаст потряс за плечо, пытаясь разбудить. – Вставай!
Я слышал его голос, но открыть глаза сил не было. Когда же он принялся тормошить меня, тут же заболели все мышцы, словно все тело превратилось в один большой синяк – последствие долгого махания мечом.
– Скит! – позвал Гаст, не видя никаких результатов от встряски. – Ну-ка разбуди его.
На меня обрушился ледяной ливень. Я со стоном сел, потер лицо ладонями, пробурчав ругательство, и разлепил веки.
– Как ты отдохнул? – съязвил Скит. – Умыть тебя еще разок?
– Вам нравится меня мучить?
– Перестань, Тэрсел, – Гаст обратил на меня свой неповторимо строгий взор. – Я предупреждал тебя. Вставай и пошли тренироваться.
– А завтрак? – с надеждой спросил я.
– Будет позже.
В итоге завтрак оказался обедом. Время близилось к полудню, когда я от удара Гаста в очередной раз растянулся на траве и не стал подыматься, без сил прикрыв глаза.
– Пойдем перекусим, – позвал Гаст, с неодобрением покачав головой.
Однако я до такой степени устал, что аппетит пропал начисто. Через силу заставил себя поесть, зная, что если не сделаю этого, то просто не поднимусь из-за стола. Тем более что вчера я и не ужинал. Зато колдуны уплетали за обе щеки. Они возбужденно болтали о чем-то на своем языке, потягивая из кубков вино, но я не стал прислушиваться к их разговору. Заглянул в кружку, стоящую рядом со мной, и обнаружил там что-то белое.
– Это что? – я ткнул пальцем в кружку.
– Молоко. Тебе полезно. Это козье молоко.
– Молоко?! – возмутился я. – Я не пью молока!
– А теперь пьешь! – Гаст так посмотрел, что отбил все желание перечить ему.
Я недовольно скривился. А потом поднес кружку к губам, чтобы скрыть усмешку – я знал один небольшой фокус с вином. Когда колдуны в очередной раз пригубили из кубков, то спешно выплюнули его содержимое.
– Что это за кислятина?! – поморщился Скит, и их взгляды обратились ко мне. – Твои штучки, Тэрсел?
– Нечаянно получилось, – буркнул я.
– Ничего, я исправлю, – Инведнис провел рукой над их кубками, и они вновь занялись беседой и обедом.
Разочарование, что моя маленькая месть не удалась, уступило место интересу к умению Инведниса изменять свойства вещества. После обеда я пристал к нему с расспросами.
– Ты можешь изменять все, что захочешь?
– Возможно. Разве ты сам не владеешь материальной магией?
– Нет, мне известен только этот трюк с вином. Можешь объяснить?
Инведнис добродушно улыбнулся.
– А превращать молоко в вино ты уже не можешь? Не думаю, что Гаст это одобрит.
– Я не буду превращать молоко в вино, – заверил я. – Мало ли для чего мне это пригодиться.
– Спроси у Гаста. Если он позволит, я объясню тебе.
Я поплелся к Гасту, впрочем, настроенный довольно решительно. Колдун выслушал меня с удивлением.
– Как ты собираешься обучаться светлой магии? – поинтересовался он. – Ты же темный колдун.
– А какая разница? Механизм действия один и тот же, а вот по результату уже можно делать выводы. Если ты сожжешь участок леса под поле, то это светлая магия, а если я сделаю то же самое, чтобы кому-то досадить – это темная магия.
– Интересное толкование, – хмыкнул Гаст. – Впрочем, все правильно. Наша магия – магия созидания, а ваша – разрушения. Но ты забываешь о той магии, которой пользуетесь только вы, и наоборот. Мы, к примеру, не применяем заклинание очарования, а вы спокойно можете затуманить сознание человека и управлять им.
Я удивленно моргнул.
– Должен тебя разочаровать – в темной обители не осталось никого, кто бы владел гипномагией.
– Странно, я слышал другое… – Гаст задумчиво потер подбородок.
– Что же? – я с интересом ждал ответа.
– Да, нет, наверное, только слухи.
– Так я могу получить урок у Инведниса? Магия изменения веществ относится к общей.
– Ну ладно, – сдался он. – Но если я узнаю, что вместо молока ты пьешь что-то другое… Даю тебе три часа на занятия с Инведнисом, а потом хватай меч и ко мне.
– Как? Опять?! – охнул я, только что внутренне усмехнувшись, что Гаст уже вжился в роль моего наставника.
– Тренировки два раза в день, иначе ты ничему не научишься.
Не слишком осчастливленный этим известием, я вернулся к Инведнису. Он оказался несколько скуп на пояснения, рассказав самую суть и не особо вдаваясь в подробности. Впрочем, для меня этого оказалось достаточно – коротко и ясно. Мы потратили на все чуть больше получаса.
Потом я решил навестить Шэда. Увидев меня, он радостно дернул головой, устремил морду в сторону реки и стукнул копытом.
– Тебе тоже жарко, да? – я развязал его и повел на берег.
Там мы зашли по пологому склону в воду, оказавшуюся весьма холодной – уровень реки продолжали поддерживать бьющие из-под земли ключи. Но Шэд довольно пофыркивал, особенно когда я взялся за щетку.
