— Ну не завались, но за услуги вознаградить чем найдется. Естественно, если я стану королем. При живом отце и братьях, боюсь, мне такое счастье не светит.
— Это понятно, — на этот раз улыбнулся уже Тиналис. — Ты, парень, не трухай — завалим твоего дракона, посадим тебя на трон. Мне как раз подвига в последнее время не хватало, так что твое предложение пришлось по душе. Я дракона уже давно завалить собирался, да кто же вознаградит — сокровища эта скотина не копит, а крестьянам угнетенным и самим есть нечего, не то что услуги богатырей оплачивать… Поехали, принц, будем собирать мой отряд богатырский, а по дороге мне все и расскажешь в подробностях. Что, как да почему и каково оно младшим сыном короля-некроманта жить…
Эффектно заскочив на спину своего богатырского коня, и это при том, что зрителей на пару верст не наблюдалось — недаром же для встречи я полдень назначил, — он поскакал в сторону Свободного Тракта. Секунд через десять, убедившись, что я не спешу следовать за ним, Тиналис обернулся:
— Ты чего ждешь, принц? Или думаешь, я сам буду дракона убивать? Э нет, мы так не договаривались — тебе положено, так изволь принять работу, я честный богатырь, а то потом еще обвинишь, что… Ты чего головой машешь?
— Понимаешь… Тут такое дело… — задумался я. — Мой конь… Вернее, лошадь… Она не очень любит, когда у нее на спине кто-то сидит. Она больше предпочитает рядом идти…
— И всего-то? — Тиналис хитро усмехнулся. — Это горе не беда, сейчас все решим!
Спрыгнув с коня, все так же хитро улыбаясь, он подошел к моей Малиновке и что-то ей очень нежно нашептал на ухо…
Вы когда-нибудь видели, как серо-буро-малиновая кобыла превращается в белого породистого скакуна? Я тоже нет. В породистого скакуна моя Малиновка не превратилась, зато побелела так, будто в один миг вся кровь куда-то исчезла. Пошатнулась — я уж боялся, сердечный приступ получит, — но ничего, обошлось, устояла на ногах и, когда Тиналис отошел, опустилась на передние ноги, как будто приглашая меня к себе на спину. Я сначала даже не поверил, но, когда сел, она не скинула со спины, а даже побежала легкой рысью за конем Тиналиса. Пришлось признать — не все байки этого богатыря на пустом месте придуманы, есть в них какое-то рациональное зерно.
— Слушай, — не выдержал я, — как ты этого добился? Что ты ей такого нашептал?
— Да, ничего интересного, — отмахнулся богатырь. — Так, технологию изготовления колбасы описал в подробностях, доступным языком, всех делов…
При упоминании слова «колбаса» Малиновка вздрогнула и побежала еще резвее. Надо же, видать, я действительно вел себя с ней слишком мягко…
Вот что значит настоящий богатырь! Легендарный Тиналис. Я ведь долго пытался с ним контакт наладить, а как только про отцовскую волю прознал — первым делом ему письмецо черкнул. Если кто в мире сможет дракона одолеть, то только он. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
Попрощался царь с сыновьями своими. И сел старший сын на коня своего огромного, с копытами широкими, чтоб по снегу любому бегать, и поскакал на север. И сел средний сын на коня своего быстроногого, что ветер мог обогнать, и поскакал на юг. А младший сын сел на коня своего любимого, что ни ростом не вышел, ни статью, но умом себе равных не имел, и поскакал на восток.
И скакал он три дня и три ночи, устали не зная, а на четвертый выехал к развилке. Три пути вели на восток, да не было камня путеводного, чтоб путь к дракону верный указал. И задумался младший сын, куда дальше путь держать, да вдруг видит — навстречу старик идет. Спина согнута, плащ дорожный изношен, главу капюшон скрывает, в руке посох дубовый. И спросил тогда младший сын: «Доброй дороги, странник. Не ведаешь ли ты, какая дорога в те земли ведет, где дракон лютый поселился?» И ответил старик: «Пути к дракону я не ведаю, стар я уже, согнули годы мою спину; три дня и три ночи я воды не пил, хлеба не ел — боюсь, и до дома мне уже не дойти». Сжалился младший сын, и достал он последний хлеба кусок да последний воды глоток, протянул их старику и говорит: «Ты возьми, отец, все, что есть у меня, а я молод, я себе еще добуду».
Но не взял старик ни хлеб, ни воду, а рассмеялся в ответ, распрямился, откинул капюшон, и увидел царевич, что никакой это не старик, а Тиналис-богатырь, что зверя трехглавого сразил, солнце красное на небо вернул, царевну спящую из лап ведьмы лесной вызволил. И не посох в его руках, а копье дубовое. Говорит тогда Тиналис-богатырь: «Куда путь держишь, храбрый молодец?» Ответил ему царевич: «О славный богатырь! Путь я держу в земли дальние, восточные, за горы высокие, реки глубокие, где живет страшный дракон. Должен я его сразить, ибо сеет он на землях наших лишь зло и разрушения». Задумался Тиналис-богатырь и говорит: «Вижу я, ты храбрый молодец и помыслами чист, но почему же ты один идешь? В тех краях сгинет путник одинокий, не воротится. Пойду я с тобой. Будем вместе дракона искать». И пошли они вместе.
Глава 2
Как болит голова… Черт… Как болит голова… Говорили же мне — не пей перед подвигом, не пей, как начнешь подвиг совершать, опохмелиться некогда будет… Так нет же, надо было вчера нарезаться так, что до сих пор зеленые чертики мерещатся…
Ладно, мне не впервой — до дракона еще далеко, тысячу раз протрезветь успею. И опять напиться, — в конце концов, я герой или кто? Герой. Богатырь былинный. Мне по долгу службы напиваться время от времени положено, где вы видели богатырей-трезвенников? Я за свою жизнь таких ни разу не встречал, и это при том, что почти всех богатырей в мире знаю, мы часто пересекаемся, хотя… Разве то богатыри? Совершат подвиг-другой, причем бескорыстно и благородно, и думают, что до конца жизни можно на лаврах почивать. Нет уж, братцы, богатырь — это не просто дуболом с большим мечом и маленькими мозгами! Богатырь — это тяжелая ежедневная работа, это образ жизни, это целая философия! Чтоб быть богатырем, одного-двух подвигов не хватит, нужно их совершать регулярно, надо постоянно самосовершенствоваться и держать себя в форме! В нашем ремесле и конкуренция большая, и текучесть кадров. Каждый молокосос мнит себя способным подвиг совершить, напялит доспехи отцовские, меч ржавый нацепит и мнит себя героем! Нам, настоящим богатырям, чтоб в толпе не затеряться, надо за собой следить и не позволять всякие вольности!
Вон Лигахан-богатырь, великий был человек в свое время, один дикого кабана завалил, гидре морской шею выкрутил, вурдалаков пачками вязал, и что? Где сейчас Лигахан? Сдулся. Заплыл жирком. Сидит в своей норе, внуков нянчит, а ведь меня лет на пять старше всего, ему еще подвигов совершать — выше крыши! Или Багадур — как выйдет в чисто поле, как рявкнет, так вражеские полчища сами ложились! А ныне? В лесу поселился, жучков да червячков изучает, меч ржавый в углу валяется, лук паутиной зарос, копье яблоне подпоркой служит. Не дело это, господа, не будут потомки багадуров и лигаханов помнить, а Тиналис-богатырь, то есть я, и через тысячи лет в народной памяти останется!
Какой дурак сказал, что мы живем не ради славы? Не понимаю. А ради чего тогда? Может, ради денег? Не, ну этого добра у меня и так хватает, хотя много их никогда не бывает, но что за жизнь над златом чахнуть? Не дело! Может, ради любви? О конечно, без любви нам, богатырям, никак — у нас этих любвей много бывает, во-первых, народная, во-вторых, нас красавицы любят, в-третьих, мы красавиц… Ради детей? Ну этого добра у меня, допустим, и так по десять штук в каждом крупном городе, за детьми не заржавеет, но не будет же настоящий богатырь младенцев нянчить? Бабское это дело — богатырям подвиги подавай, славу народную, а мне, без лишней скромности, в этом деле равных на свете нет!
