А все потому, что я секрет один знаю богатырский — пока тебе не заплатят, за подвиг даже не думай браться! Почему? Природа такая человеческая — у людей халява быстро из головы вылетает, а если запомнят, сколько за убитого вурдалака золота уплачено, до конца жизни будут всем встречным-поперечным пересказывать да еще и потомкам в назидание историю оставят! Причем золото, проверено, в былинах долго не живет, это слишком низменная материя, а вот подвиг остается!
Голова моя, головушка… Черт… Ну почему мне этот принц со своим драконом полгода назад не попался, когда я только-только василиска завалил? Тогда я был на коне — плюнул бы на его письмо, делать мне больше нечего, как с королем-некромантом проблемы иметь… Так нет же. Как раз сейчас сижу себе на мели, последние гроши допиваю, и приходит письмо: так, мол, и так — выручай, Тиналис, я принц, меня батяня хочет лапами дракона убрать. Помоги завалить рептилию… И предложил бы, как обычно, золота мешок. Я бы, естественно, отказался, еще чего — своей шкурой ради проклятого металла рисковать. Так нет же. Знал, чем богатыря на свою сторону привлечь — камнями драгоценными. Из редчайшей коллекции, только в одном дворце мира такая есть, со времен катаклизма хранится. От такого предложения я отказаться просто не мог! И предложил ведь, гад, не больше и не меньше, чем нужно. Как будто знал, чем меня можно купить…
Ладно, чего уж там, раз согласился — придется отрабатывать. Дракон так дракон, не он первый, не он последний — завалим! Только ребят соберем, а там по накатанной схеме… С драконом проблем не будет, а вот с батей его, некромантом, уже сложнее, ну да ничего, за такие камушки я и в логово чародея полезу! В конце концов, герой я или не герой?
А парень вообще интересный… Я его не таким представлял — уж на принцев да принцесс в своей жизни насмотрелся, этот народ наизусть знаю. Каждое слово предсказать могу, каждый жест — «ты забываешься, смерд!», «молчи, когда с тобой особа королевской крови разговаривает!», «ах, какой красавчик, папусик, я себе тоже такого хочу!». Такое чувство, что всех этих наследников престола в одной мастерской штампуют: гонора тьма, умишка кот наплакал, проблем завались. А этот даже внешне на принца не тянет — худой, бледный, таким носом изломанным не всякий кулачный боец похвастать может. Да и молчаливый слишком, едет, по сторонам зыркает, улыбается.
— Эй, парень! — зову я. — Чего молчишь? Неужто неинтересно куда едем?
— Не-а, — качает головой. — Ты же герой, тебе виднее.
— И то верно! — А мне он определенно начинает нравиться! — Только откуда ты такой умный на мою голову свалился? Другой бы меня уже сотней вопросов завалил, неужто даже спросить нечего?
— Почему же, могу и спросить. А смысл? Про подвиги твои и так наслышан, а о чем еще с вами, богатырями, говорить?
— Хамишь! — усмехаюсь. — А вообще, молодец, ты, главное, на людях не забывай, что я дубина стоеросовая, читать-писать не обучен, а то еще выдашь ненароком… Сам понимаешь, герой с книжкой — это как принц с молотком. Нам положено головы рубить, а не бумагу марать чернилами… Ладно, давай спрашивай — я же вижу, так и хочется тебе какой-то вопрос задать.
— Вопрос? — Парень задумался. — Ну разве что… А чего ты меня в таком странном виде ждал? Я, честно говоря, даже удивился, не сразу поверил, что передо мной Тиналис-богатырь легендарный…
— А когда догадался? — улыбаюсь. — Когда пароль назвал?
— Когда ты камням не удивился. Все же не каждый бомж камни из короны Тот-Де-Лин…
— Тихо! — обрываю. — Еще не хватало имя великого короля на каждом шагу повторять! Знаешь, даже у сосен есть уши…
— Не… — И что он в этом нашел такого смешного? — Отец проверял, никакой магической силы имя великого короля не имеет. А вот камни знатные, да ты сам понимаешь, хоть и кажется, будто простые булыжники, сила в них сокрыта великая. Даже отец эти камни в руки брать боится. Все же Тот-Де-Лин…
— Не надо имен! — прошу я.
— Великий король был светлым магом, так что отцу эти камни только руки жечь будут!
— И что, знаешь, какое сокровище у тебя в руках, и все равно мне отдаешь? — искренне удивляюсь, я-то думал, что парень по незнанию мне такое чудо предложил, а он, оказывается, знает камней историю.
— Выбора у меня нет. Дракона без твоей помощи не убить, а если убежать попробую, волю короля нарушу. Отец мне потом такую жизнь устроит, что о смерти молить буду, у чертей в аду и то слаще живется.
— Да, не повезло тебе с батей… Как думаешь, когда с головой дракона вернемся, даст тебе трон?
— Даст! Еще как даст! Коленом под зад — это тебе, а меня на кол посадит, голову отрубит, скажет: «Сама отвалилась». Отец у меня знатный шутник и слово свое как истинный некромант держит…
— То есть обманет и глазом не моргнет, — киваю я. — Знакомо! С их чародейской братией немало в жизни повозиться пришлось…
— И как? — с неподдельным интересом спросил парень.
— «Как», «как»… Живой, как видишь!
— А некроманты? — не унимается парень.
— Тоже живые, — неохотно признаю я. — Так что у нас этот, паритет. Ни я их, ни они меня…
— Ну тогда я тебя обрадую — с отцом так не выйдет. С ним надо осторожным быть, голову не до рубишь — на краю света потом достанет!
— Предлагаешь кинуть всю эту затею и свалить, пока не поздно? — улыбаюсь я.
— Предостерегаю — подвиги подвигами, но на честный бой против отца я бы тебе выходить не советовал. Он такого слова, «честность», не знает, иногда лишний героизм только мешает…
Эх, парень, и в кого ты такой умный! Если в отца, то уже боюсь. Молокосос еще, ни одного подвига за спиной, а главный принцип всех настоящих героев уяснил. Книжек, наверно, умных начитался, не иначе, раз богатырю былинному схитрить предлагаешь. Богатыри не из того теста слеплены — нам хитрить не положено, выйти бы в чисто поле, где врагов тьма-тьмущая, взмахнуть булавушкой богатырской… А пока махать будешь, добрые лучники из тебя дикобраза сделают, зверя заморского! Немало героев так по собственной глупости полегло, а вот я, как видишь, жив-здоров, — значит, умею, парень, себе врагов по силам выбирать.
Вон василиск, например, страшный зверь, из петушиного яйца, змеей высиженного, на свет родится или змеиного яйца, петухом высиженного, — не суть важно! Страху на людей наводит, аж жуть, кто ему в глаза посмотрит — мигом каменеет, кто голос его услышит — тотчас сходит с ума. А кто против него с закрытыми глазами и затычками в ушах идет — тем он обедает. Жуткая тварь, в давние времена столько героев извела, что те ее логово десятой дорогой обходили! А я не испугался, мне тогда один лекарь за зубы василиска столько золота предложил, что грех отказываться. Пришел и зарубил! Подвиг? Еще какой! А что василиск за все эти годы постарел, одряхлел, взгляд его только легкий озноб вызывал, а от шипения голова кружилась, разве это имеет какое-то значение? Я же говорю, надо врага по силам выбирать. Был бы он молодой, я бы и за стократ больше золота не пошел, а пенсионера василискового дела даже этот парниша завалит. Если, конечно, будет знать, что василиски не больше века живут и в старости совсем дряхлеют. Такого народная молва не расскажет, это разве что в умных книжках вычитать можно, а кто их там, в подвалах библиотечных, читать будет? Только такие герои, как я, — предусмотрительные!
