— Не все, — возразил Уолтер. — Благодаря моему оруженосцу у нас остались лошади и все снаряжение, какое было в конюшне.
Тут подскакал сэр Гийом. До его ушей донеслись слова сэра Реджинальда. Несмотря на весь ужас положения, он казался довольным собой.
— А благодаря мне у нас остались доспехи — я успел вышвырнуть их в окно. Пусть они пропахли дымом, все равно мы сможем выйти на турнир в Таттинхеме.
— Тогда нам не о чем беспокоиться! — воскликнул Уолтер. — А все, что потеряли, мы возместим трофеями от наших побед на турнире.
Четверо рыцарей надели доспехи и выехали со двора на дорогу, озаренную лучами восходящего солнца. В сгоревшей гостинице погибла большая часть их пожитков и деньги, но друзья не падали духом.
На следующий день, к закату, они добрались до Таттинхема. Это был довольно крупный город, обнесенный стеной, правда, не такой величественный, как Тарнсберг — порт на берегу западного моря, где Рэндал обучался в Школе волшебников, но все же во много раз больше Дуна — деревеньки в окрестностях замка, где прошли детские годы Уолтера и Рэндала.
Турнирное поле лежало за пределами городских стен. Рыцари, которым предстояло принять участие в завтрашнем ристалище, выстроили на поле десятки шатров и палаток. Там пути приятелей разошлись.
Палатка Уолтера вместе с седлом и другим снаряжением побывала в конюшне «Утопленника» — она, как и предсказывал сэр Гийом, насквозь пропахла дымом, но в остальном почти не пострадала. Рэндал, как и положено хорошему оруженосцу, поставил палатку и развел небольшой костер. Сэр Гийом тем временем разбил неподалеку свой шатер. Сэр Реджинальд и сэр Филипп ушли ставить шатры на другой конец лагеря, чему Рэндал тихо порадовался — гибель сэра Луиса отнюдь не улучшила настроения Реджинальда. Пусть даже тот не догадывался, что оруженосец Уолтера — это и есть тот самый мальчишка-конюший, которого они избили в «Василиске», все равно ему в любой миг могло прийти в голову бросить вызов самому Уолтеру.
На лагерь опустилась ночь. Повсюду пылали факелы и фонари, походные костры сверкали на склоне холма, будто мириады звезд. Откуда-то издалека доносилось пение — Рэндал слышал тихие звуки мелодии, пробивавшиеся сквозь людской говор и ржание лошадей.
Усталый, но довольный, юноша принялся готовить ужин для себя и кузена. Тем временем Уолтер снял накидку и доспехи и сел у костра возле Рэндала. В руке у него был точильный камень, у ног лежал обнаженный меч.
Но тут лошади Уолтера зафыркали. Молодой рыцарь в мгновение ока вскочил на ноги и, схватив меч, вгляделся в ночную тьму. Где-то совсем рядом невидимая рука перебирала струны лютни, приятный нежный голос тихо запел:
Любил меня сын короля всей душой,
Предлагал принцессою стать.
Но ради тебя, ненаглядный ты мой,
Я решила ему отказать.
Рэндал восторженно ахнул. Этот голос был ему хорошо знаком. «Но я не ожидал, что услышу его в такой дали от Тарнсберга», — промелькнуло у него в голове.
— Лиз! — окликнул он. — Это ты?
— Я, а кто же еще? — отозвался голос, и невидимый музыкант вышел из ночной темноты в круг яркого света.
Хотя имя у незнакомца было девичьим, одет он был по-мальчишески, в рубаху и штаны. Но этот маскарад был хорошо знаком Рэндалу, да и Уолтер, кажется, тоже не обманулся — молодой рыцарь опустил меч и сел обратно к костру, озадаченно глядя на певицу. Любой посторонний, скользнув мимолетным равнодушным взглядом, легко мог бы принять стройную худощавую девушку за мальчишку, и это давало ей хоть какую-то защиту на опасных дорогах Брисландии.
Девушка обняла Рэндала, потом отступила на шаг и всмотрелась в давнего друга.
— Рада видеть, что ты добрался в такую даль целым и невредимым, — сказала она. — Но что у тебя с лицом?
— Так, ничего страшного, — уклонился Рэндал. — И я тоже рад тебя видеть. Хотя и не понимаю, что ты здесь делаешь. Когда я в последний раз видел тебя, ты, если не ошибаюсь, намеревалась остаться в Тарнсберге до скончания веков.
— Что я здесь делаю? — эхом отозвалась Лиз и села, скрестив ноги, на землю у костра. — Да тебя разыскиваю, вот что. И ради тебя бросила замечательную работу в «Смеющемся Грифоне». Так что цени мою любезность и будь благодарен.
Рэндал с подозрением взглянул на нее.
— Это тебя мастер Мэдок надоумил — отправиться следом за мной?
— Откровенно говоря, да, — призналась Лиз.
Она пробежалась пальцами по струнам лютни, и возник мелодичный аккорд. Почему-то он прозвучал как вопрос.
— Странно это все получилось… Он пришел в «Грифон» через день после того, как ты отправился в путь, и велел: собирай вещи и иди за ним. Он не объяснил, зачем. Сказал только, что я должна догнать тебя прежде, чем ты начнешь подниматься в горы, — при этом воспоминании она покачала головой. — Надо сказать, я спешила изо всех сил. Ноги до сих пор болят — и это при том, что я привыкла к жизни в пути!
— Мэдок тоже здесь, в лагере? — с надеждой спросил Рэндал. Он уже больше четырех месяцев не видел мастера-волшебника, который впервые познакомил его с чудесами магического искусства.
— Нет, — ответила Лиз. — Я в городе уже неделю, жду тебя. А он отправился на север.
Рэндал разочарованно вздохнул.
— Понимаю, — сказал он, помолчав немного. — Мастер Мэдок не из тех, кто подолгу задерживается на одном месте. Иногда я даже удивляюсь — как он сумел провести в Тарнсберге те несколько лет, что потребовались на его обучение?
Все это время Уолтер с легким недоумением прислушивался к их разговору. Теперь он впервые заговорил:
— Рэндал, не познакомишь ли меня с прелестной дамой?
Щеки у Рэндала вспыхнули.
— Это Лиз, — представил он девушку. — Она из Окситании. Настоящий друг, — и, помолчав, добавил: — Ей я обязан жизнью.
Уолтер встал и поклонился.
— Тогда я тоже у вас в долгу, мадемуазель Лиз, поскольку Рэндал — мой двоюродный брат. Я сэр Уолтер из Дуна. — Рыцарь сел обратно к костру и спросил: — Ты познакомилась с Рэндалом в Тарнсберге, да? Ты тоже волшебница?
— Нет, я не волшебница, — ответила Лиз. — Но в остальном умею делать все понемногу. Я перебывала во всех амплуа — от театральной актрисы до акробатки, хотя чаще всего меня выручало умение петь.
Уолтер обернулся к Рэндалу и со смехом произнес:
— По-моему, вы там, в Тарнсберге, все немного сумасшедшие. Я встречаю тебя, наследника барона, — ты странствуешь по белу свету и ради куска хлеба чистишь конюшни, а эта юная леди из южных земель зарабатывает себе на жизнь пением.
Уолтер снова принялся точить меч. Не поднимая глаз, он спросил:
— Ты придешь завтра на турнир, мадемуазель Лиз?
— Не знаю, — ответила она и бросила взгляд на Рэндала. — Ты надолго останешься в Таттинхеме?
