Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
И, тем не менее, Адриана и Странник были одним и тем же человеком. И забывать об этом не стоило. Менять теперешний образ жизни ей очень не хотелось. Разумеется, мог возникнуть вопрос — как Адриана, столь дорожившая в нищете своей свободой, могла променять ее на рабство? Странник же говорил себе: «Если уж мир устроен таким образом, что без рабства не обойтись, я выбираю тот вид рабства, который обеспечивал бы мне наибольшую свободу». Кроме того, Странник служил Аскелу по внутреннему побуждению. Ведь Аскел служил королю. А королевство должно быть единым. Король прижмет хвост ордену, и прекратятся свары между баронами и прочая чертовня. Так думают лучшие люди государства, и Вельф в том числе. Но это дело далекого будущего, и будь Странник только Странником, на этом можно было бы и успокоиться. Однако Странник был еще и Адрианой. Когда Адриана поступила на службу к Вельфу, ей было пятнадцать лет. Теперь дело шло к девятнадцати, и в дальнейшем ее внешность не могла бы не вызвать подозрений, и было совершенно ясно, что скоро придется распроститься со Странником. Как это сделать, она еще не знала, но отчетливо представляла, что сделать это придется, и — без лишнего шума. Просто исчезнуть. Понятно, что в такой ситуации дружба Вельфа могла ей только мешать. Вообще она старалась как можно меньше думать на эту тему. Вельфа она уважала, но в ее отношении к нему был покровительственный оттенок, ибо за его полководческими талантами, быстротой ума, жестокостью она угадывала почти младенческое простодушие, абсолютно чуждое в общем-то сухой и расчетливой натуре Странника (будь она иной, Странник не прожил бы и полугода), и не раз использовала это простодушие в своих целях. Да не сочтут Странника всего лишь хитрым рабом, обманывающим своего господина! Он не мог поступить иначе. Да и корыстна была только Адриана, которая всегда знала, что ей придется уйти, и не могла не позаботиться о будущем. Странник же был абсолютным бессребреником. Ему вообще ничего не было нужно: ни денег, ни прочих милостей. Аскел же в это время начинал играть все большую роль при короле, а вместе с ним неминуемо должен был выдвинуться и Странник, а сделать это можно было только на воинской службе, чего Странник и стремился по возможности избегать. Тут объединялись и Адриана и Странник: Адриана — по вполне понятным причинам, Странник, как разведчик, стремился остаться в стороне, огласка была ему не нужна. Для того он и отказался от службы гонца, и вообще делал все, чтобы его знало как можно меньшее число людей. До сих пор удавалось убеждать Вельфа, что в качестве разведчика Странник будет ему наиболее полезен, но что будет дальше — неизвестно. И все же Адриана постоянно отгоняла мысль об уходе, точнее, все время повторяя про себя: «Не всегда же это будет продолжаться», всячески оттягивала этот момент. Но она всегда верила в возможность выхода, и, хотя не было человека, менее склонного к иллюзиям, ее излюбленным выражением было: «Ничего, как-нибудь выкрутимся». А пока что, надо делать свое дело.
Она отдыхала, глядя на небо, и в душе ее царил мир. Но, как ни приятно было это состояние, солнце уже давно перевалило на вторую половину дня, и лишь сознание того, что оставалось меньше одного перехода, давало ей право на полчаса безделья. Она вовсе не устала. Просто ей было приятно смотреть на прозрачный колышущийся воздух, ощутить телом едва уловимый ветерок. И ни единой души…
Синие стрекозы, летевшие стайкой, почти ткнулись в ее лицо, когда она подымалась. Даже лесная тень не могла полностью победить духоту. Она без сожаления покинула прогалину. Пора было уже думать о другом.
Она легко перебиралась через поваленные стволы, уклоняясь от торчащих сухих сучьев. На палых листьях не оставалось следов. Уши ее внимательно ловили каждый звук. Она почти не отвлекалась на выискивание внешних примет, так как места были ей хорошо знакомы, могла бы не слишком таиться — шла к людям, знавшим ее в лицо — но все же предпочла бы, чтоб ее здесь никто не видел. В особенности посторонние. Да и своим лучше не знать, с какой стороны она пришла. Люди в этих краях бывают крайне редко, однако лучше соблюсти осторожность.
Никто не появился. Только заяц пробежал между деревьями, да дятлы в сосняке продолжали свою музыку.
Уже когда вечерняя роса пала на траву, Адриана приостановилась. Она учуяла еле уловимый запах дыма. К нему примешивались еще какие-то запахи, свойственные человеческому жилью. А это означало, что Странник добрался до ближайшей цели своего путешествия — дома Нигрина.
Нигрин, данник Ронкерна, вольный хлебопашец, самовольно захватил участок земли в лесу. После того он, разумеется, мог ждать от своего сеньора только худшего, что и побудило его перейти на сторону Аскела. Это произошло до поступления Странника на службу, и потому жилище Нигрина он отыскал не сам, на него указал его господин.
Странник не спешил. Он обождал, хоронясь за деревьями, пока не вернулись из леса трое сыновей Нигрина — белобрысые, с вымазанными сажей лицами, — двое взрослых парней и один подросток. Они прошли, не заметив Странника. Вышел на крыльцо сам Нигрин, сутулый, жилистый, с длинными руками и с клочковатой седой бородой, вислоусый. Он нес под мышкой точильный брус. Поставил его под навес, разогнулся. И только туг Странник, не таясь, вышел из своего укрытия.
— А вот и Странничек к нам пожаловал, — сказал Нигрин тем мнимо-шутливым тоном, который был лазутчику хорошо известен.
— Здравствуй, Нигрин, Бог тебе в помощь, — ответил Странник, перепрыгнув через жерди ограды.
— Здравствуй и ты. Что ж не спросил, нет ли в доме чужих?
— И без того вижу.
— Следил, что ли? Нехорошо.
— Без того пропал бы.
— Ну, бог с тобой. Проходи, ужинать будем.
Они вошли в дом. Сидевшие там парни — на лавке двое и на полу один — склонили головы. Странник также поздоровался, однако капюшона не сдвинул. Он не любил, когда глазели на его седые лохмы. Это была весьма опасная примета — и без того рыжие легко запоминаются, а уж если они наполовину седые… И все же в самой глубине души Странник гордился своей сединой, считая ее вроде бы знаком своей избранности — в то же время не забывал об осторожности.
Он сел за стол, оглянулся. Все здесь было ему знакомо: низкий потолок, узкое окошко, земляной пол, запах дыма — сколько он таких домов перевидал.
— Ну, как хозяйство? Новый участок, как погляжу, выжигаете?
— Верно. Ничего, не жалуемся… только кто знает, что будет?
Разговаривал со Странником один Нигрин. Своих детей он приучил раскрывать рот только по приказу. В голосе его насмешливость мешалась с почтительностью. Таким же было и его отношение к Страннику: молокосос, а надо же, как выдвинулся!
Нигрин перекрестился:
— Благословясь, приступим. Девка, подавай!
Из угла показалась его дочь. Нигрин был вдов, и она вела дом. Странник понятия не имел, как ее зовут, хотя отлично помнил имена сыновей Нигрина: Клеменс, Мартин и Матис. Девушка поставила на стол кувшин с молоком, миску каши, вынесла каравай хлеба и кусок окорока — Нигрин был зажиточен — и села в стороне, ожидая, пока поедят мужчины.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
