Когда он вышел через заднюю дверь на дорогу, уже почти стемнело. Виконт увидел, что со стороны улицы занавески на окнах ее коттеджа задернуты. В одном из окон горит свет. Значит, она дома. Оставалось надеяться, что она одна. Если это не так, придется как-то объяснить причину своего прихода.
Он открыл калитку, вошел и осторожно притворил ее за собой. Затем, бросив взгляд на улицу, убедился, что та совершенно пустынна, и вдруг неожиданно для себя разволновался. До того он никогда не проделывал таких штучек в деревне. Тем более в Стрэтгоне. Да и никогда он не жил на одном месте так долго, чтобы у него возникло желание заняться чем-либо подобным. Такого рода дела ассоциируются с анонимностью большого города наподобие Лондона. Если Клод что-нибудь заподозрит, он будет недоволен. Иден и Нэт тоже не придут в восторг и ни за что не позволят ему довести дело до конца.
Надо постараться, чтобы никто ничего не узнал. Виконт постучал в дверь.
И уже подумал, что придется постучать еще раз, но тут в доме громко залаяла собака, и он услышал, как в замке поворачивается ключ – как раз в тот момент, когда он вновь поднял руку… Дверь немного приоткрылась.
Она посмотрела на него не без удивления. В обшитом кружевами чепчике Кэтрин казалась невероятно хорошенькой и совсем не походила на замужнюю даму. На ней было то же самое шерстяное платье с длинными рукавами, в котором она встречала их днем. Интересно, подумал он, сознает ли она, что это платье подчеркивает стройность фигуры и плотно облегает все выпуклости? – Милорд!.. – проговорила она. Он едва расслышал ее из-за тявканья собаки. И подивился, как ей удается различить их с Клодом. Это получалось далеко не у всех, по крайней мере при недолгом знакомстве.
– Миссис Уинтерс, – он снял шляпу, – добрый вечер. Могу я войти?
Она заглянула за его плечо, словно высматривая, нет ли там еще кого-то. Прошло несколько секунд, прежде чем она отворила дверь пошире и отступила в сторону, чтобы он мог пройти. Маленький бело-коричневый терьер бросился между ними, демонстрируя намерение охранять свою территорию.
– Я не кусаюсь, – проговорил Роули тихо, обращаясь к собаке, – надеюсь, что вы будете настолько же любезны, сэр.
– Тоби, – сказала она, – успокойся.
Но эти слова оказались излишними. Собака легла на спину, колотя хвостом по полу и помахивая лапами в воздухе. Роули потыкал в него концом сапога, и Тоби встал и потрусил прочь, явно довольный знакомством.
Находясь в узком коридорчике, он понял, что домик почти игрушечный. И даже подумал, что нужно нагнуть голову, чтобы не стукнуться о притолоку.
Кэтрин закрыла дверь и какое-то время стояла спиной к гостю – явно дольше, чем было необходимо. Потом обернулась и спокойно посмотрела на него своими глазами цвета ореха, опушенными длинными каштановыми ресницами.
– В гостиной не топится, – сказала она. – Я никого не ждала и была на кухне.
Из кухни доносился соблазнительный запах, и он увидел, войдя туда, поднос с маленькими кексиками, стоящий на столе, покрытом салфеткой. Уютная кухня была очень обжитой: у очага кресло-качалка с подушкой, расшитой яркими нитками, на столе – горящая лампа и лежащая вверх обложкой раскрытая книга. На стуле расположился Тоби.
Виконт повернулся, чтобы взглянуть на миссис Уинтерс. Та была бледна. Кажется, даже губы у нее обесцветились.
– Не хотите ли присесть, милорд? – неожиданно спросила она, порывисто указав рукой на стул, стоявший по другую сторону очага.
– Благодарю вас. – Он прошел через комнату и сел. Она тоже села – в кресло. Терьер при приближении хозяйки спрыгнул со стула. “Как она изящна! – подумал Роули. – Сидит, не касаясь спинки кресла, при этом в позе ее нет ничего напряженного”.
– Могу ли я предложить вам чашку чаю? – спросила она, вставая. – Боюсь, ничего более крепкого у меня не найдется.
– Спасибо, нет, – ответил Роули.
Оказавшись рядом с ней, он наслаждался напряжением, которое возникло между ними. И она сознавала это не меньше, чем он. Никогда прежде он не испытывал с женщинами такого блаженного напряжения.
Виконт наблюдал, как она пытается освоиться в создавшейся ситуации, снова усевшись в кресло. Руки она положила на колени, одну поверх другой, явно успокаиваясь.
– Вам понравилась верховая прогулка, милорд? – осведомилась Кэтрин. – Окрестности здесь приятные даже в это время года, не так ли?
– Весьма приятные, – ответил он. – А местами – особенно.
– О-о-о? – Губы ее так и остались округленными. Он представил себе, как прикоснется кончиком языка к этому алому кружочку.
– Я говорю о деревне, – пояснил виконт. – В этом ее конце. Мы остановились, чтобы рассмотреть все хорошенько. Хотя, если быть точным, это нельзя назвать окрестностями.
Роули смотрел, как она осознает сказанное. И вспыхнула, что очень ей шло.
Она быстро отвела взгляд.
– Должно быть, вы рады повидать ваших племянника и племянницу, – сказала Кэтрин. – Ведь они не часто выезжают из Боудли. Наверное, вы давно их не видели.
– С меня уже достаточно их общества, – ответил он. – Я обнаружил сегодня утром, что дети имеют склонность полагать, будто дядья существуют исключительно для того, чтобы на них забираться.
– А вам это не нравится? – спросила Кэтрин. Вопрос прозвучал так двусмысленно, что, поняв это, она вновь залилась румянцем, прежде чем Роули успел ответить.
– Это зависит от того, миссис Уинтерс, кто влезает. Это может быть и весьма приятным.
Опустив глаза, она вытянула ногу, обутую в домашнюю туфлю, и погладила ею по спине собаку. Опять весьма искусный прием. Роули почувствовал, как забилось у него сердце. Но он наслаждался. Ему не хотелось торопить события. Пусть даже позднее возвращение в Боудли и вызовет любопытные вопросы. Он ждал, когда она возобновит разговор.
Наконец Кэтрин подняла глаза, задержала взгляд на его подбородке, потом встретилась с ним взглядом.
– Я не понимаю, зачем вы пришли, милорд? – сказала она. – Ваш визит не очень приличен.
Ах так! В отличие от него она не испытывает такого же наслаждения игрой, не хочет дать ситуации естественный ход. Ей хочется сразу же подвести его к последней черте.
– Мне кажется, вы это понимаете, – возразил он. – И уверяю вас, никто не видел, как я входил. Сплетен никаких не будет.
– Вряд ли можно остаться незамеченным, пройдя по деревенской улице.
– Я вышел из парка через заднюю калитку, – объяснил виконт. – Вы, вероятно, не знаете, что мы с Клодом и Дафной долго жили здесь с дедом и бабкой, будучи детьми.
– Да, конечно. Но почему вы сейчас здесь? Я хочу сказать – в моем коттедже?
– Мне скучно, миссис Уинтерс, – ответил Роули. – Похоже, я пробуду в Боудли несколько недель, и хотя очень люблю брата и сестру и приехал сюда в обществе своих близких друзей, мне не хватает приятного женского общества. Я скучаю, и мне кажется, что вы тоже скучаете. Вы вдова и живете в таком месте, где почти нет того, что можно назвать светской жизнью. Разве что Кларисса снизойдет пригласить вас к себе. А мужского общества здесь еще меньше.
