Женщина засмеялась. Решившись, я посмотрел на нее: бледная, губы пухловатые, фигурой похожа на мать, такая же худощавая.
Радиоуправляемые машинки… нет, это не она.
Глава 5
В двенадцатом часу я поймал на Международной улице такси.
Они вышли меня проводить.
– Приезжай еще.
– Нет, правда приезжай.
Как будто родители на станции провожают уезжающего в Токио деревенского парня. Расставаться было грустно.
– Давно не виделся с родными, – сказал я таксисту, но тот ничего не ответил. – Хорошо-то как!
С ними я тоже немного всплакнул. Поддался-таки настроению. Пожалуй, мужчина подумал, что я пьян. И это правда – я был пьян. За пивом пошло в ход виски. Приятные слезы.
«Как хорошо, – говорил я себе, – встретить родных после долгой разлуки».
Однако те двое – никакая не родня мне. Пока мы были вместе, я едва сдерживался, чтобы не спросить, чуть ли рукой рот не прикрывал: «Вы что, действительно мои родители?»
Супруги тридцати с небольшим не могут быть родителями сорокасемилетнего, нет – уже сорокавосьмилетнего человека. Однако с ними я ощущал себя ребенком. Правда, ребенку виски пить нельзя – развязался язык, а один раз даже сорвалось:
– Отец.
Мужчина ответил мне, как ребенку:
– Чего тебе?
– Постели вон то полотенце. Уронишь ведь.
– Какая разница, сколько я выпил? Чтобы я-то да гребешка уронил?
Женщина держала себя совсем как мать:
– Смотри, уронил! А я ведь тебе говорила – уронишь.
Я вспоминал и повторял про себя их реплики, сидя на заднем сиденье такси.
«Смотри, уронил! А я ведь говорила тебе – уронишь!» «Приезжай еще…» «Нет, правда приезжай…» «Где, говоришь, работаешь? На телевидении? Молодец. Вот это голова!»
Нет, мама, голова у меня обычная, никакой я не молодец и уныло живу совсем один.
«Приезжай еще…» «Нет, правда приезжай…»
Тут не выдержал таксист:
– Хватит уже нюни распускать. Не то высажу – надоело уже слушать.
Мне было все равно, но пешком идти не хотелось, и я замолчал, хотя их голоса еще звучали в ушах.
Сверкали ночные фонари, и даже цвета светофоров казались необыкновенными.
На следующий день с похмелья все это мне показалось невероятным. Словно я пьяным завалился на какую-то скамейку и увидел все это во сне. Однако в глубине души что-то доброе осталось.
Пора было возвращаться к реальности.
Начиналась подготовка к новому телесериалу, и мы втроем с продюсером и режиссером на четыре дня окунулись в мир бильярда и тенниса. В основу сериала легла набиравшая популярность тема бильярда, но чтобы хоть как-то разбавить сплошные сцены в интерьерах, продюсеру пришла в голову мысль вставить светлые натурные планы. Так у нас появился теннис. Мое мнение при этом никого не интересовало. Количество мыльных опер сократилось, а терять этот многосерийный заказ не хотелось.
Вечером четвертого дня я попрощался в баре городка Рюдо со съемочной группой и в начале одиннадцатого вернулся домой.
Я пообещал за два дня придумать героям имена, набросать основную сюжетную линию и мои предложения, как можно повысить рейтинг сериала.
Включил кондиционер, принял душ.
Вытираясь, прослушал автоответчик. Сообщили, что от меня ушла сценарная разработка одного двухчасового фильма. Затем раздался голос молодого актера: «Извини-ите за все, что было. Я женю-усь на Ари. Захоте-елось семейного счастья. Ари предлагает сыграть свадьбу где-то в ноя-абре на Фиджи. Сэнсэй, приезжа-айте. Отпразднуем вместе».
Я у него ничего не преподавал – просто у молодых актеров так принято обращаться к сценаристам. Начни их поправлять, будут считать, что я важничаю. «Отпразднуем вместе» – какая-то чудная учтивость. Или вся молодежь так говорит?
Затем я услышал женский голос.
«Это Фудзино с третьего этажа. Просто захотелось позвонить. Простите».
От кондиционера мне вдруг стало холодно. Я сходил в спальню за пижамой.
Звонок от человека, о котором я уже начал было забывать. А всего каких-то десять дней назад всматривался под дождем в ее окно.
Затем поехал в Асакуса.
Предположим, то, что я там… не знаю, можно ли так сказать… испытал – полупьяная иллюзия. Но тот вечер произвел на меня такое мощное впечатление, что все до него кажется жуткой древностью.
Нет, не так… Уже тот вечер в Асакуса для меня – древность. За четыре дня работы отдалилось все, что было прежде. Голова занята одной работой – вымышленной историей, которую мне предстояло написать.
Или женщина все это время ждала моего приглашения сходить куда-нибудь выпить? Или ей страшно в безлюдном здании по ночам?
Все это так – с тех пор ничего не изменилось. У меня самого в ушах звенела безмолвность этой бетонной глыбы.
Однако сейчас я напрочь забыл об этой странной тишине. Все помыслы мои устремились к первой серьезной работе после развода.
Интересно, почему?
Верно, Асакуса. Тем вечером депрессия моя куда-то испарилась. Те двое – они меня вызволили из мрака одиночества.
И спустя каких-то пять дней они кажутся мне древностью. Что я такое несу?
Мне показалось, что я забыл о родителях, и я корил себя, как ребенка, который думает только о собственной жизни.
Как я живу, если вдуматься? Реагирую на беспрерывную вереницу событий, они волнуют меня какое-то время, но не откладываются в душе, а улетают куда-то далеко-далеко. Я опять и опять каждый день встречаю новый день, но не взрослею. А когда прихожу в себя – старость уже на пороге.
Что заставило меня спустя всего несколько дней едва не забыть о тех событиях, будто они для меня ничего не значили.
Та пара, удивительно похожая на умерших родителей, приняла меня, приласкала и радовалась мне – как это могут сделать только отец или мать.
Разве нормальный человек будет пытаться выяснить, где грань иллюзии?
Я считал себя человеком практичным, и меня переполняло желание немедленно поехать в Асакуса и постучаться к ним в дверь.
Затем я взял себя в руки. То есть попытался. Безмозглый сценаристишка! Ехать в Асакуса уже поздно. Сколько, ты думаешь, сейчас времени? Конечно, забавная история, но не настолько, чтобы немедленно ехать что-то проверять.
Сейчас самое время решить, что делать со звонком этой женщины.
Сам обещал. Как-нибудь вместе выпить, поговорить. Взяв трубку, я понял, что не знаю ее номера. Поискал в справочнике фамилию Фудзино с адресом нашего дома. Вот, есть – с именем Кацура.
