Не приближаясь, мужчина произносит ее имя. В неподвижном воздухе каждое слово звучит отчетливо.
— Это я, — с трудом выговаривает она, напуганная официальностью его тона.
Он двинулся к ней, на ходу роясь в портфеле. Еще не дойдя до нее, он извлекает какие-то бумаги и держит их прямо перед собой. На лице его не отражается никаких эмоций. Незнакомец протягивает ей бумаги. Затем достает из нагрудного кармана ручку и протягивает ей.
— Прошу вас, — говорит он, указывая на строчку вверху листка.
— Что это? — спрашивает Анна, в недоумении глядя на бумаги. Это из суда, что еще больше ее озадачивает.
Примерно в трех четвертях расстояния от головы эмбриона выступили два круга — это зачатки глаз.
Мужчина не отвечает.
— Распишитесь вот здесь.
Она расписывается.
— Благодарю вас.
Окинув ее беглым взглядом, он берет бумаги из ее рук и кивает. Затем поворачивается и идет к машине.
Анна читает: «ответчик», и следом стоит ее фамилия. Чуть ниже — фамилия Кевина после слова «истец». Она поднимает глаза и видит, как незнакомец садится в машину, затем снова погружается в чтение, не обращая внимания на отъезжающий автомобиль.
В тексте документа речь идет о зачатии. Зарождении. Беременности. Биологическом отце.
Анна в изумлении читает, не веря своим глазам. Сердечная трубка эмбриона выгибается и принимает S-образную форму. Начинаются сокращения сердечной мышцы. Биения сердца.
Анна смотрит на квадратный двухэтажный силуэт дома, потом оглядывается на пустую дорогу.
Так вот зачем Кевин звонил — ему нужно было определить ее местоположение, чтобы знать, куда присылать повестку.
И в самом конце документа — слова: «иск о возвращении движимого имущества».
День 23-й, 4-я неделя.
Рост клеток эмбриона ускоряется, он увеличивается в размерах, что сопровождается расширением желточного мешка. По обеим сторонам центральной нервной трубки начинают формироваться двенадцать пар квадратных спинных сегментов, из которых разовьются скелетные мускулы, позвонки и глубокие слои кожи, предохраняющие тело от ударов и растяжений.
На конце нервной трубки появляется утолщение — это зачатки головного мозга и черепной коробки.
Эмбрион сейчас чуть больше двух миллиметров в длину.
12 марта, в западне.
Анна удержалась от звонка Кевину. После того как она получила повестку, шок и смятение постепенно переросли в гнев. Мысль о том, что кто-то угрожает жизни ее будущего ребенка, приводит ее в ярость. Она машинально занимается домашними делами, готовит, убирается, и в мыслях у нее ничего нет, кроме проклятий в адрес Кевина.
В доме холодно, а у нее не осталось бумаги для растопки. Она уже сожгла все до последнего клочка, даже салфетки и бумажные полотенца.
Анна садится в машину и едет в Бей-Робертс, расположенный в пятнадцати минутах езды от ее дома. Она минует магазин запчастей, заправку, магазин электроники, автомобильный дилерский центр, два больших молла с продуктовыми магазинами, сетевую аптеку, ресторанчики быстрого обслуживания и мелкие магазинчики, торгующие снегоходами, цепными пилами, одеждой, компьютерами и цветами.
Она заруливает на следующую заправку и наливает полный бак. Затем заходит внутрь, чтобы купить стопку газет.
— Вам будет что почитать, — говорит ей молоденькая девушка в форменной рубашке за кассой.
— Мне для растопки.
Девушка отводит взгляд.
— Если хотите, у меня тут есть вчерашние. Мы только обрываем число.
— Здорово. Спасибо большое.
Девушка наклоняется и достает пачку нераспроданных газет.
Анна возвращает сегодняшние на стойку. По пути она замечает на другом конце просторной комнаты прилавок с молоком и соком и, подойдя к нему, уже тянется к обезжиренному молоку, но внезапно понимает, что ей теперь надо пить цельное молоко. Она берет пакет, бутылку сока и дюжину яиц. Анна смотрит на упаковку сырокопченой колбасы внарезку: она не ела ее много лет. Запах жарящейся на сковороде колбасы заполняет ей ноздри. Ее мама жарила ей яичницу с колбасой. Анна забирает упаковку колбасы, нарезанной толстыми ломтями, и несет все вместе к кассе.
Девушка берет с нее деньги за бензин и продукты и засовывает газеты в пластиковый пакет. Их она в счет не включает.
— Большое спасибо.
— Пожалуйста. — Девушка улыбается. — Похолодало.
— Да, прямо мороз.
Анна несет сумки к машине.
По дороге ее взгляд останавливается на цветочном магазине, но она проходит мимо. Ей сейчас не по силам стоять среди цветов, притворяясь, что все у нее в жизни хорошо, и покупать себе розы.
Перед ней на светофоре остановился грузовичок, разбрасывающий на дорогу соль, с голубым проблесковым маячком. У Анны в памяти всплыл текст присланных из суда документов. Сама мысль, что ей придется отстаивать свое право на рождение ребенка в суде, представляется ей совершенно нелепой. Какой адвокат в наше время согласится взяться за такое дело?
Анна едет за грузовичком по Ширстоун-Лайн, держась подальше от разлетающейся во все стороны соли, и радуется, что дальше она поедет по чистым дорогам.
Когда Анна подъезжает к дому, выясняется, что проехала снегоуборочная машина и намела сугроб, который мешает съехать с дороги. Анна решает преодолеть его с разгону. Она жмет педаль газа и поворачивает — слышно, как снег скребет по днищу машины. Звук так пугает ее, что она совершает ошибку — резко останавливается. Теперь надо попробовать сдать задом: Анна оборачивается через плечо и дает газу. Шины буксуют.
— Этого еще не хватало.
Она пробует проехать вперед. Шины пронзительно визжат. Анна быстро переключается с переднего хода на задний и снова на передний, пытаясь раскачать машину. Ей кажется, что если действовать быстро, то у нее получится освободиться, но машина не двигается с места. Анна не перестает крутить колеса, надеясь, что им удастся обрести сцепление с дорогой.
В конце концов Анна вспоминает о лопате, оставленной рядом с дверью, и вылезает из машины. Она забирает сумки с собой, чтобы занести их в дом. Задняя половина машины так и осталась на дороге. Ей не хочется, чтобы кто-нибудь видел, в какое дурацкое положение она попала, а с другой стороны, ну и пусть!
На дорожке она замечает на свежем снегу следы, ведущие к двери. Это следы сапог. Больших сапог. Она пытается вспомнить, какой у Кевина размер обуви. Она однажды ходила с ним покупать ему кроссовки. При воспоминании о том, как она старалась сделать ему что-то приятное, Анна фыркает от отвращения. У Кевина девятый размер, а эти сапоги, похоже, больше.
Подойдя к двери, она видит отпечатки сапог на пороге. Один ведет туда, и несколько других оттуда. Анна ставит сумки на снег. Она пробует открыть дверь — ручка поворачивается. Может, она по рассеянности забыла запереть дом? Но нет, Анна хорошо помнит, как боролась с ключом, — он поворачивался с трудом, его заедало. Но может, это воспоминания предыдущего дня? Ей хочется вернуться к машине, запереться в ней и ждать, что будет дальше. Тут Анна замечает рукоять лопаты рядом с дверью. Она медленно поворачивает ручку и опасливо открывает дверь.
