На перроне около первого вагона кто-то, наклонившись к окну кабины, разговаривал с машинистом. Это выглядело вполне обычно, но Бад сразу понял: между происходящим у первого вагона и неизвестным с пистолетом есть связь. Человек у кабины машиниста выпрямился.
— Как только он войдет в поезд, закрывай остальные двери, — приказал неизвестный у него за спиной. Человек, говоривший с машинистом, зашел в вагон. — Давай закрывай.
Пальцы Бада, уже лежавшие наготове на панели приборов, нажали на кнопки. Двери захлопнулись. Загорелись индикаторы.
— Объявляй следующую станцию, — приказал мужчина. Они снова стояли лицом к лицу. Мужчина легонько ткнул его пистолетом. Бад нажал кнопку микрофона и хрипло произнес:
— «Двадцать третья улица», «Двадцать…» — Горло сжалось, кончить фразу он уже не мог.
— Давай-ка еще раз, — сказал мужчина.
Бад откашлялся и облизнул пересохшие губы.
— Следующая — «Двадцать третья улица».
— Нормально, — сказал мужчина. — Теперь ты сделаешь вот что: иди через поезд к первому вагону.
— Да. Будешь идти, пока не дойдешь до первого вагона. Я буду идти за тобой, с пушкой в кармане. Вздумаешь что-нибудь выкинуть — выстрелю в спину. Прямо в позвоночник.
В позвоночник? Бад вздрогнул. Стальная пуля врежется в позвоночник, разнесет его в пыль, лишит тело стержня, и оно рухнет на пол. А кроме того, как больно! Кость разлетится, мелкие острые обломки пронзят плоть, внутренние органы…
— Двинулись, — сказал мужчина.
Поворачиваясь в тесной кабине, Бад задел бедром коробку с цветами и сделал инстинктивное движение, чтобы подхватить ее. Но коробка оказалась на удивление тяжелой и устойчивой. Он открыл внешнюю дверь кабины, помедлил секунду на переходной площадке, открыл дверь следующего вагона и шагнул в него. Он не слышал шагов за спиной, но знал, что мужчина следует за ним, держа в кармане револьвер, и готов, как и обещал, в любой момент перебить его позвоночник, как сухую ветку. Глядя прямо перед собой, Бад шел из вагона в вагон.
Поезд тронулся.
Лонгмэн
Лонгмэн едва дождался, пока откроется дверь кабины машиниста. У него даже голова закружилась. Может, она вообще не откроется? В отчаянии он хватался за самый призрачный шанс. А вдруг Райдер передумал? А вдруг у него случился сердечный приступ?
Но он прекрасно знал, что Райдер не передумает. А если случится что-нибудь непредвиденное, то Райдер справится с этим. И еще он понимал, что боится так, как никогда в жизни еще не боялся.
Двое мальчишек у двери смотрели на Лонгмэна, робко улыбаясь, как бы испрашивая его позволения продолжать игру, и он почувствовал, что улыбается в ответ, хотя еще за миг до этого не мог бы даже представить, что способен сейчас улыбнуться.
Раздался щелчок, дверь открылась. Нет! Бросить все к чертовой матери и смыться! Лонгмэн поднял свой сверток и шагнул в кабину. Закрывая за собой дверь, он успел заметить, как снаружи, за окном кабины, Райдер прячет пистолет в карман. Лонгмэн неуклюже вытащил свой пистолет и уткнул его в бок машиниста. С машиниста градом катился пот, и Лонгмэн подумал: с нами двоими тут скоро начнет вонять, как в спортивной раздевалке.
— Освободи место, — приказал он машинисту, и тот подчинился, с почти комической быстротой вскочив с кресла. Кресло сложилось с металлическим щелчком. — Теперь двигай к окну.
Он услышал легкий стук в дверь и, отодвигая засов, бросил взгляд на индикаторы. Двери вагонов закрыты. Райдер протиснулся в кабину и поставил саквояж и кофр на лонгмэновскую коробку. В кабине теперь стало так тесно, что почти невозможно было повернуться.
— Поехали, — приказал Райдер.
Лонгмэн поудобнее устроился за пультом управления. Его руки потянулись было к рукояткам управления, но вдруг замерли.
— Не забудь, что я тебе сказал, — обратился он к машинисту. — Попытаешься тронуть ногой педаль микрофона — я тебе ее отстрелю!
Все, о чем мечтал несчастный машинист — это дожить до пенсии, но Лонгмэн произнес это не столько для него, сколько для Райдера. Ведь ему следовало с самого начала предупредить машиниста о ножной педали, включавшей радиосвязь, но он забыл. Он покосился на Райдера, ожидая одобрения, но лицо Райдера было непроницаемым.
— Поехали, — повторил Райдер.
Это как кататься на велосипеде или плавать, подумал Лонгмэн, раз научился, — уже никогда не забудешь. Его левая рука привычно нашарила контроллер, а правая — тормозную рукоятку. Дотронувшись до нее, он неожиданно ощутил что-то вроде чувства вины. Тормозная рукоятка — это очень личный инструмент. Каждый машинист получает рукоятку в свой первый рабочий день и с тех пор хранит ее при себе, одну и ту же, приносит с собой на работу и забирает, уходя. Это, считай, профессиональный признак машиниста.
— Вы же не знаете, как управлять поездом, — испуганно сказал машинист.
— Не беспокойся, — отозвался Лонгмэн. — До аварии дело не дойдет.
Решительным движением нажав «рукоятку мертвого человека» — устройство безопасности, автоматически останавливающее поезд, если с машинистом что-то случится, — он слегка толкнул контроллер влево, в положение «ход», и поезд тихо тронулся. Боковым зрением Лонгмэн следил за сигналами. Зеленый. Зеленый. Зеленый. Желтый. Красный. Машинально поглаживая металл контроллера, он с неожиданным радостным возбуждением подумал, как бы здорово было толкнуть сейчас контроллер вверх до предела и рвануть по туннелю на скорости пятьдесят миль в час! Мимо со свистом проносятся стены, мелькают размытые скоростью звезды ламп, а сигналы услужливо пропускают тебя вперед, так что о тормозах можно забыть до самой следующей станции…
Но путь им предстоял короткий — не разгонишься, — так что приходилось держать контроллер в позиции маневрового хода. Отсчитав три длины поезда от предыдущей станции, он потянул контроллер вниз и аккуратно двинул тормоз вправо. Поезд остановился. Машинист искоса взглянул на Лонгмэна.
— Плавная остановочка, а? — спросил Лонгмэн. Он перестал потеть, ему полегчало. — Ни толчка, ни треска, ни заноса.
Машинист, с готовностью отзываясь на доброжелательную интонацию, заискивающе улыбнулся. Пот по-прежнему катил с него градом, полосатая тужурка покрылась темными пятнами. По старой привычке Лонгмэн снова проверил сигналы: зеленый, зеленый, зеленый, желтый. В открытое окно кабины повеяло привычной вонью, смесью запахов машинного масла и сырости.
Голос Райдера вернул его к реальности:
— Скажи ему, что тебе от него нужно.
— Я забираю тормозную рукоятку и все ключи. Сейчас я уйду из кабины. — Лонгмэн сам поразился мягкости своего голоса. — Не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость.
— Не буду, — торопливо кивнул машинист. — Честно, не буду.
— Лучше не надо, — подтвердил Лонгмэн. Он ощущал превосходство над машинистом. Явно ирландец, но не боевой породы. Из кротких ирландцев. Вот-вот обмочится от страха. — И помни, что я сказал насчет радио.
