своей квартиры. — Пошел вон отсюда!
— Ну что ж ты сразу хамишь, коть. Я ведь не просто так пришел. А по делу.
— Дел у нас с тобой тоже быть не может! — противостою я любому заговариванию зубов.
— А ты сначала выслушай.
— Не буду! — упираюсь я, чувствуя омерзение даже просто стоять рядом с этим козлом. — Мне твои оправдания до одного места! И только попробуй хоть на шаг приблизиться ко мне — еще раз по яйцам получишь, и во второй раз боюсь уже не разогнешься!
— А вот я как раз об этом и хотел с тобой поговорить, — он как-то ехидно ухмыляется и вдруг протягивает мне какую-то бумажонку: — Ты мне увечье нанесла. И раз по хорошему мириться ты не хочешь, то я требую компенсации!
— Какой еще компенсации?! — в шоке пробегаюсь глазами по дурацкой бумажке с каким-то там медицинским заключением. — Что ты мне тут суешь?!
— Это улики, — добивает меня мудак. — И если ты не выполнишь мои условия, я пойду с ними в полицию и засужу тебя за членовредительство.
— Да я сама тебя засужу! — рявкаю я. — Это же самооборона чистой воды была!
— По записям с камер из лифта и не скажешь, — пожимает он плечами.
— Ты щас серьезно? — смотрю на эту гниду в полнейшем ауте.
— Абсолютно!
— И чего тебе от меня надо? — спрашиваю в шоке. — Денег у меня нет! Ты же сам прекрасно понимаешь!
— Ну раз денег нет — возьму натурой.
— Только через мой труп! — перебиваю его я. — Иди и дальше трахай хоть весь медперсонал своей любимой больницы! Мне плевать. Но ко мне ты никогда не подойдешь!
— Да ладно тебе, — отмахивается. — Я ведь и не об этом вовсе. Мне просто идти некуда. Меня уволили. Пусти пожить, пока я работу не найду новую.
— К маме своей иди! К медсестре! Или еще там к кому хочешь! А меня в покое оставь!
— К матери не могу. Она бухтеть будет, что я опять на работе не задержался. Из больницы выперли. А у Наташки муж.
Я от его наглости просто даже не знаю что сказать. Мне хочется просто орать на весь подъезд. Но воспитание не позволяет соседей пугать.
— Знаешь что, милый мой? — чеканю я, упирая руки в бока. — Мне совершенно плевать, на твои трудности! Поэтому вали-ка ты по добру по здорову, покуда я тебя с лестницы не спустила и еще похуже увечий не наделала!
— Так давай! — язвительно улыбается скотина. — Чем больше наворотишь, тем сильнее я тебя засужу! А представь, что с малым твоим будет, если его мамашку посадят? Ай-яй-яй, — он театрально качает головой и раздражающе цокает.
А мне так и хочется ударить его чем-то очень тяжелым. Да посильнее! Чтобы он вообще больше не встал и рот свой поганый открыть не смог.
Да как он смеет еще и сыну моему угрожать! Паскуда такая!
Спокойно, Надь. Выдыхай. Держись.
Этот червяк прав: я не могу рисковать спокойствием своего сына. Однако и впустить его в свою квартиру после всего, что я сегодня из-за него пережила — сродни смерти. Поэтому мне просто нужен план.
— Значит чтобы ты не понес улики против меня в полицию, — уточняю я, — мне просто нужно предоставить тебе угол в моей квартире покуда ты не найдешь работу?
Мелькает угнетающая мысль, что вопрос этот может сильно затянуться. Однако для начала я хочу понять, к чему готовиться.
— Не просто, — исправляет меня Паша и я напрягаюсь в ожидании новых условий: — Так как у меня нет работы, то и денег есть. А мне надо что-то есть. Тебе придется меня покормить, пока я буду жить у тебя. Ну и там по мелочи: постирать, погладить…
У меня глаза на лоб лезут:
— Я тебе что… нянька?! — взрываюсь и хватаю первое, что попадает мне под руку — метлу, которую оставила в подъезде, чтобы подмести площадку, но сегодня попросту не нашла на это времени.
Зато теперь она пришлась мне сильно кстати.
Успеваю дважды лупануть гада грязной подъездной метлой, он отскакивает к лифту и принимается судорожно жать на кнопку. Хочу навалять ему еще, когда к собственному разочарованию снова слышу, как в моей квартире звонит домофон.
Блин! Щас же детей разбудит!
Под моим яростным взглядом Паша заскакивает в лифт, а я спешу открыть домофон папаше Аленки.
Заглядываю в комнату. Детки спят на диванчике в обнимку. Видимо Тему тоже после ванной сморило. Хорошо хоть одеться успел, мой самостоятельный принц.
Целую две светлые макушки и выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь на случай, если снова соберусь-таки на кого-то ругаться. И метлу из рук не выпускаю.
Вдруг опять гнать кого придется?
Настрой воинственный.
Я шагаю за дверь квартиры в тот самый момент, когда лифт снова открывается, и тут же замираю от шока…
Глава 7. Надя
— Костя? — выдыхаю я не веря собственным глазам.
Опять он…
Быть того не может.
— Ты зачем тут? — шепчу в растерянности.
Он хмурится, и кажется удивлен не меньше моего — непонимающе озирается по подъезду.
— Тридцать седьмая квартира… — он подозрительно щурится, — твоя?
Киваю, еще совсем не подозревая какой шок меня ждет следом.
— Значит, — он прочищает горло, кажется чувствуя некоторую неловкость, — у тебя… мой ребенок?
— Что?! — в ужасе отшатываюсь к двери в квартиру, прикрывая ее собой. — Нет у меня никакого ребенка!
Как он узнал?! Я ведь так старалась скрыть от него Тёму!
Он не должен был узнать о нем!
Он его не заслужил!
Предатель!
— Как нет? — хмурится Костя, будто даже не подозревая какой ураган одним своим видом поднял у меня в душе. — Заведующая сада сказала, что она у тебя, — огорошивает меня он.
— К-кто «она»? — кажется мой мозг отказывается обрабатывать информацию.
— Надюш, — Костя шагает ко мне навстречу.
А я вжимаюсь во входную дверь, боясь, что он захочет войти.
Он может, я знаю. Если пожелает, его никто не остановит.
Такой вот этот гад. Бесцеремонный. Не воспринимающий чужих границ. Уж мне ли не знать.
Вот и сейчас…
Сжимаюсь, когда он кладет мне на плечо свою огромную ручищу:
— Ты ведь сегодня девочку из сада забрала? — спрашивает непривычно мягко, едва заметно зачем-то поглаживая мое плечо большим пальцем.
И я не могу перестать концентрироваться на этом его прикосновении.
Зачем он это делает?
Невольно поворачиваю голову к его руке на своем плече. Заворожено наблюдаю, как нынче инородно она смотрится на мне. А ведь когда-то я так любила его руки. Сейчас видимо отвыкла просто…
Подождите-ка… Что?!
Возвращаю
