поняла, что парень уже не смотрит на протянутый в его сторону экран, а что-то ей говорит.
– Не стоит благодарить, я мог бы сделать больше. Этот псих должен сидеть за решеткой или среди мягких белых стен и есть через трубочку.
Конечно, она научилась читать по губам, в современном мире это жизненная необходимость, но поспевать за молодым человеком ей не удавалось. Все, что получилось уловить это обрывки слов «благодарить», «решетка», «трубочка». Он что-то говорит про тюрьму? Или это оконные решетки? Ему надо спешить домой, потому что прорвало трубы?! Не понятно, слишком быстро. Тогда Оля снова мягко коснулась его ладони, привлекая внимание. Она поднесла свои пальцы к губам и указательным очертила их силуэт, надеясь, что незнакомец поймет намек.
Камиль замолчал. Подозрение, возникшее еще в вагоне оправдалось. Девушка не просто так стояла и терпела выходки фроттериста, совсем потерявшего страх и совершающего свои гнусные выходки на глазах других людей. Она не смогла бы ничего ему сказать только по одной причине, довольно таки веской – девушка в принципе не говорила. И теперь он удостоверился, что она к тому же ничего не слышала.
Злило парня, что никому не было до нее дела там в вагоне. Две девчонки, заметив неладное, тут же юркнули в противоположный конец вагона, а мужчины, что стояли поблизости, отводили взгляды. Камиль задумался о том, чтобы разбить вдребезги свои кулаки о мерзкую рожу мужика в костюме, прикидывающемся паинькой, он даже испытал удовлетворение от одной мысли об этом, но ночной инцидент в клубе уже итак грозил ему проблемами с деканатом. Поэтому пришлось фроттериста лишь припугнуть, понадеявшись, что фотография психопата в группе с кучей подписчиков хоть чем-то поможет тем, кто в этой помощи нуждается.
– Ты мо-жешь чи-тать по гу-бам, да? – спросил Камиль, склоняя голову ниже, чтобы их лица с девушкой находились достаточно близко, и произнося слова медленно по слогам.
Она активно закивала головой и растянула довольную улыбку. Девушка казалась для Валеева диковинкой. И, нет, не по причине того, что была неслышащей. Она как-будто была вылеплена из другого материала, отличающегося от человеческого – из чего-то воздушного и легкого. Вот уже дважды беззастенчиво коснулась его, при этом не тая в душе какой-то умысел, например, соблазнить. И этим так отличалась от тех, кто вешался ему на шею. В ней все казалось одновременно простым и сложным. Это могло настораживать, но Камиля приятно удивляло. Он провел пальцем по своим губам, повторяя движение за незнакомкой. Та сосредоточилась, чтобы понять предстоящую фразу.
– В дру-гой раз бей из-вра-щуг по яй-цам с ко-ле-на.
Камиль усмехнулся, а девушка сжала губы, сдерживая смех. Но долго не продержалась, все-таки бесшумно выразила эмоции. Этого он и добивался, это умел – расположить к себе. Хорошо, что юмор понятен для всех, для него нет преград, слышит ли человек или нет.
Немного погодя девушка склонила голову, как обычно делают люди, к чему-то прислушивающиеся, и принялась тыкать в сторону туннеля. Валеев не понял, каким образом она поняла, что через несколько секунд подъедет поезд. Наверное, по вибрациям, ощущаемым от стен и пола под ногами.
– Ну, да-вай, удачи!
Он махнул ей, развернулся и пошел к дверям вагона, которые к этому моменту как раз открывались и выпускали на волю поток людей. Остановился прямо в проходе, широко расставив ноги, чтобы не упасть, когда поезд тронется. Девушка все еще стояла на том же месте и, заметив, что Камиль смотрит в ее сторону, стала ему махать. Не так как другие люди при прощании, не скупым кивком или быстрым взмахом, а двумя ладошками активно сжимала пальцы перед собой. И при этом улыбалась так широко, так искренне…
Что-то в парне дрогнуло. Будто натянутую под кожей струну небрежно задели и заставили вибрировать. Сколько раз он видел в «До встречи в метро» просьбы отыскать тех, из-за которых так же дрожали струны. Все это тогда казалось парню какой-то несусветной чушью. Но теперь он колебался, непонятный ком скрутило в районе солнечного сплетения. Эта девушка, стоявшая на платформе как светлое пятнышко среди серых размытых штрихов, была слишком милой, слишком невинной, он совсем не хотел по-мужски поиграться с ней, а это всегда первым приходит в голову при знакомстве с красотками. Не могла же ему такая понравиться? Но все же уехать вот так прочь от нее он сейчас тоже не мог. Если двери закроются, то не только вагона метро, но и другие – возводящие преграду между и без того разными жизнями.
Камиль дернулся вперед, прочь из поезда, чувствуя, как по плечам больно ударило.
– Аккуратнее, идиот! – крикнули ему в спину.
А он и правда себя идиотом себя ощущал, но не из-за того, что чуть ли не на ходу из вагонов выпрыгивает, а что снова не на свою станцию.
Оля удивленно смотрела на то, как незнакомец шагает к ней, качая головой и запуская в волосы руку. Язык его тела говорил: я не понимаю, что делаю. Девушка тоже не понимала. Но она отчетливо осознавала, что минутами ранее с каждым шагом парня в сторону вагона, который унес бы его прочь, может быть, к кому-то, кто его ждет, ей становилось непривычно грустно.
Камиль замер в полушаге от девушки, выудил из кармана телефон и открыл заметки, значок которых отродясь не трогал до сих пор. Тот наравне с другими ненужными приложениями был покрыт многолетней цифровой пылью.
«Я решил, что мне все-таки полагается благодарность за помощь»
Он протянул экран в сторону девушки, и та быстренько пробежалась по буквам взглядом. Лицо стало озадаченным. Девушка обхватила себя руками, скукожилась, став еще меньше, чем была, хотя Валеев считал, что меньше итак уже некуда. И что только напридумывала там, в своей голове? Неужели он выглядит как тот, кто способен что-то вымогать?! Аж гордость кольнуло. Оставлять ее наедине с мыслями Камиль не стал, быстро продолжил печатать.
«В качестве благодарности принимается кофе. Угостишь?»
Оля растерялась. Для нее происходящее выходило далеко за рамки привычного. Еще ни разу ее не звали куда-то молодые люди, не считая друзей из учебной группы в университете, организованной для студентов с особенностями. И то собирались все большой компанией, чтобы поиграть в настолки. Разум твердил, просьба парня, стоявшего напротив, могла быть всего лишь услугой за услугу, но невзирая на это, тело затопило приятное тепло. Оля слишком давно жаждала, чтобы мир принял ее такую, какая она есть. Она безмолвно, но активно спорила с родителями, что сможет вписаться в жизнь в каменных джунглях, и
