оказался на Ленинградском проспекте. Прежде всего ему необходимо провериться от «наружного наблюдения».
Возможно, его уже засекли, следят за ним и даже сняли на пленку. Но этого допустить нельзя – тогда точно незачет…
Впрочем, он обязан сделать так, чтобы «наружка» не могла понять, что ты проверяешься…
Егор подошел к метро, стараясь не забыть ничего из того, что наказывал ему руководитель практики.
Проверка должна носить естественный характер. Ты не должен привлекать к себе внимания: например, забегать за угол и оттуда высматривать или бежать вверх по идущему вниз эскалатору, резко оборачиваться или громко, вызывающе смеяться…
Подойдя к газетному киоску у входа в метро, Егор сумел за несколько минут обозреть все вокруг… Слушатели знали, что в каждом городе бывали такие места, на которых можно осуществить незаметную проверку…
«Разведчик» не может находиться в напряженном состоянии, боясь, что его засекли, заметили. Он должен научиться артистически владеть собой. Естественная раскованность и душевное равновесие… Ведь в его руках, кроме всего, собственная жизнь…
После первой задачи, которую Егор, казалось, выполнил неплохо, ему предстояло выявить сотрудников бригад «наружного наблюдения».
Работа архисложная. Он должен опознать их на заранее подобранном маршруте. Но они не статуэтки – без конца сменяют друг друга: переодеваются, используют парики, бороды.
На этом этапе «разведчиков» часто поджидала неудача. Особенно трудно обнаружить женскую бригаду – ее существование даже как-то в голове не укладывалось…
В прошлый раз Егор опростоволосился. Он, казалось, легко выявил «наружку». Беда была в том, что ее просто не было…
Вечером усталый Егор вернулся на «Виллу». Возбужденные ребята жужжали, словно пчелы. Многие так и не сработали. Егор тоже с тревогой ждал своей участи.
Руководитель практики неожиданно по-свойски похлопал его по плечу.
– Левицкий, я тобой доволен. Вот что, малый. Пора переходить на «привата».
– Когда? – не выдержал Егор.
Руководитель прищурился.
– Завтра.
Этого часа Егор ждал все время. О «приватах» много «базарили». Главное – кто попадет? Наставники – люди разные… Им мог оказаться агент, раньше срока списанный за провалы в оперативной работе. Им мог оказаться «матерый волк», прошедший огонь, воду и медные трубы: например, добывал чертежи атомной бомбы или работал с английской «золотой пятеркой».
Приваты – разные…
Одни любили, чтоб их обхаживали, водили в рестораны, что, между прочим, и делалось. Другие на большое, тесное сближение не шли, они все время держали тебя на расстоянии, что создавало нервозную обстановку: трудно что-либо схватить от человека, который ежедневно «с поднятым носом». Были и такие – они словно играли в кошки-мышки, все время чего-то в тебе познавали, проверяли психологическими тестами – чувствуешь себя плохим школьником…
Егор, как и многие, пытался узнать у старшекурсников, как вести себя с приватом. Поймал по этому поводу Чурзина.
– Только честно!
Чурзин засмеялся.
– Все зависит от тебя. Здесь проходит проверка на отношения. Как ты способен завязать их… Сумей подойти к нему с душой. Скажу лишь одно. От вашего союзничества зависит все… Быть тебе разведчиком настоящим или болтаться, как котях в проруби…
Егор задумался. В чем-то Чурзин был, по-видимому, прав. Тем более, котяхом в проруби он быть не собирался. Не за этим ехал сюда с границы…
Ночью плохо спалось. Он мучился. Ворочался и сосед по комнате.
– Не спится? – вдруг заговорил сосед.
– Как видишь!
– Мне ребята сказали: первым делом – в ресторан. Как ты думаешь, «Прага» подходит?
– Не знаю. Я там не был, – пробасил Егор.
– А может, его повести в «Метрополь»?
Егору стало смешно, словно он поймал себя на школярстве. Он легко уснул и утром чуть не проспал подъем…
– Левицкий… Зайди, пожалуйста, – сказал руководитель.
Егор с замиранием сердца зашел в кабинет. От письменного стола встал солидный мужчина в роговых очках. Он немного насмешливо улыбался.
Обалдевший Егор сначала было застыл на месте, потом чуть ли не бросился к нему, но что-то внутри «екнуло»: держи, мол, Егор, себя в руках…
– Это твой приват, – спокойно заметил руководитель. – Люби и жалуй…
Люби и жалуй… Ведь перед ним стоял не кто иной, как полковник Сергей Анатольевич Братышев.
– Ну что же ты испугался, Егорка, – теплым тоном сказал полковник. – Или не рад…
– Действительно, чувствую себя, как дурак. Мог ли думать, что встречу здесь вас?
– Мог… – И Братышев, полуобняв, крепко пожал ему руку.
– Ты меня подожди. Через полчасика займемся нашими делами.
Егор выскочил из кабинета как пуля. И наткнулся на Юрку.
– Ты что? На тебе лица нет!.. – Юрка посмотрел иронически. – Привата, что ль, получил?! Ну, как?
Хотелось броситься Юрке на шею: «Да ты знаешь! Да это мечта всей жизии! Дядька – на все сто!»
Но он сказал:
– Нормальный.
Юрка тяжело вздохнул.
– Мне, думается, не повезло. Ему сразу не понравился мой лоск – а ты, случаем, говорит, не голубой?
Егор невероятно удивился.
– Да не может быть!
Глава 12
В семье Савченковых должен был состояться серьезный разговор. Может быть, не в пользу Максима. Так, по крайней мере, думал Игнат Семенович, считая, что Максим обязан не только присутствовать на семейных советах, но и считаться с ними…
Но днем Максим позвонил матери.
– Мамочка, я задержусь. Ну, сама понимаешь, здесь такие дела…
– Какие дела? – Мария Алексеевна почувствовала, как ей стало дурно. – Господи, что с ним происходит?
Вскоре снизу позвонил домофон. Это приехал сам Игнат. Мария Алексеевна открыла дверь, в душе ругая мужа за то, что тот опять забыл ключ…
– Как я устала от всего этого, – сказала она, кладя трубку домофона.
Из своей комнаты вышел Ромка, который был там с Настей.
– Мама, от кого ты устала? – переспросил он.
– От тебя, кобель здоровый! Хотя бы Настеньку пригласил на чашку чая.
– Она не хочет, – отпарировал сын. – Настя собирается домой. Можно, я ее провожу?
– Ну вот! Отец – в квартиру, они – из нее.
– Я же мигом. Туда – и обратно!
В передней показался Игнат. Он сердито посмотрел на Ромку.
– Максима, значит, нет. А ведь звонил мне на работу, клялся, что сейчас придет…
И вдруг накинулся на жен:
– Это ты подраспустила. С детства. Ни стыда у них, ни совести. Посмотри, как у Лаврентьевых. Там что Егор, что Настя – шелковые… Ведь договорились!
Тем временем Ромка и смущенная Настя ловко выскользнули из дома. Игнат только развел руками.
…Хотя по времени и поздно было, но домашний совет в семье Савченковых состоялся. Вернулся, проводив Настю, Ромка, а вслед за ним появился возбужденный Максим.
– Но это же моя жизнь, – громко сказал он матери. – Я понимаю: папа – не разведчик, ты – не разведчик… Ну и что? Тем более, официально я еду дипломатом. Страна
