офицеров. Взлетная полоса была покрыта толстым слоем подмерзшего снега, отражавшего голубоватый лунный свет. Софья прикинула, что видимость была достаточной для взлета и посадки. Они тихо подбежали к ангару. Заправка полная, хорошо. Так, ровно полночь. У Ани нарастало волнение, Софья стиснула зубы. Первый вылет пилота крайне важен. Даже если Аня всегда мечтала о полете, она может испугаться высоты и больше никогда не будет летать. Тем более что условия для боевого крещения были далеко не идеальны. Ледяной ветер налетал внезапными порывами, которые могли растрясти самолет. Софья втайне мечтала, что Аня окажется хорошей летчицей. Но сможет ли она, с ее простодушием и прямотой, принимать нужные решения в трудный момент — те, что позволят ей выжить? У пилота нет права на ошибку.
Девушки убедились, что в ангаре никого нет. Софья озабоченно сдвинула брови. Ее тяготила ответственность — за ту науку, которую она преподала Ане, вообще за Анину жизнь. Сегодня подруга должна испытать шок, чтобы позже всегда быть готовой к сражению.
Аня не замечала Софьиного беспокойства, настолько ее покорила машина, которой ей предстояло управлять. Ее охватил восторг, в висках застучала кровь, и голоса Софьи она не слышала.
«Я полечу, я полечу», — без конца повторяла Аня, почти влюбленно глядя на красавца «Поликарпова-2». Биплан был цвета хаки, с красными звездами в белой обводке на борту и на хвосте. Запущенный в эксплуатацию в 1928 году, этот самолет с массивным пятицилиндровым двигателем уже устарел. Обшитый фанерой и полотном, он был двухместным: впереди сидел пилот, за ним — штурман. Софья не теряла времени и быстро преподала Ане ускоренный курс:
— Не забывай: прежде чем сесть в самолет, надо его осмотреть целиком и убедиться, что магнето и батареи отключены. Пусть это обязанность механика, дополнительная проверка никогда не помешает. Магнето должны быть отключены, иначе винты могут заработать самостоятельно и раскрошить тебя на мелкие кусочки. На крыльях не должно быть повреждений и дыр, это самое важное, разумеется. Элероны, руль высоты, киль должны двигаться свободно. Вот элероны, они позволяют выполнить вираж, киль нужен, чтобы держать курс и избегать бокового сноса… Аня, ты меня слушаешь?
— Да, да, верно… Спасибо, Софья. Ты делаешь для меня невероятно много, — бормотала Аня, сунув руки под мышки и прыгая с ноги на ногу, чтобы согреться.
Софью эти слова ничуть не умилили. Наоборот, очередное выражение благодарности показалось ей слабостью. Тут-то Софья и решилась окунуть Аню с головой в воздушные страсти… Реакция подруги на первый полет будет иметь ключевое значение, и Софья должна сразу показать, к чему надо быть готовой.
— Ну что, ты летишь или нет? — бросила она Ане и жестом подозвала подругу.
По-2 был таким легким, что девушки без труда выкатили его на взлетную полосу, используя хвост как рычаг.
Направление ветра было благоприятным, Софья могла взлететь так, чтобы в Доме офицеров ничего не услышали. Она положила на полосу свой карманный фонарик, направив его красный луч вверх. С начала войны светомаскировка была обязательна, чтобы помешать вражеским самолетам ориентироваться, бомбить города и военные базы. Единственным ориентиром при посадке мог служить факел или электрический фонарь.
Без лишних слов Софья заняла кресло пилота, не скрывая своего нетерпения. Она была в шлеме и летных очках.
С неловкостью новичка Аня поспешила за ней и заняла штурманское место, ступая с предосторожностью, чтобы не повредить полотняную обшивку крыла.
Софья не сводила глаз с горизонта; нахмурила брови и нажала на газ. Мотор чихнул и затрещал, Анино сердце бешено застучало.
— Пристегнись!
С помощью переговорной трубки, по которой могли общаться пилот со штурманом, Софья прокричала последние команды, и самолет покатился по обледенелой дорожке. Колеса несколько раз пробуксовали, Аня стиснула зубы. Самолет набирал скорость, Анино сердце колотилось все сильнее. Но вот сильный толчок в груди — и в голове внезапная пустота.
Они оторвались от земли. Резкий взлет, как Софья и планировала, вжал ее напарницу в сиденье. Летчица тут же заложила крутой вираж, так что левое крыло развернулось к земле. Набрав достаточно высоты после нескольких виражей, Софья сделала передышку и перешла к более серьезным вещам.
— Все в порядке? — крикнула она; голос был еле слышен из-за оглушительного рева мотора.
— Да, это так… так… Софья, у меня слов нет!
Софья хотела, чтобы подруга приняла жесткое боевое крещение, и готовилась повеселиться на славу.
Лишь заснеженные просторы позволяли оценить высоту полета, но Софья выполняла фигуры пилотажа одну за другой, и вскоре Аня потеряла ориентацию, да и вообще перестала различать небо и землю.
Внезапно самолет стал пикировать. Белая поверхность земли стремительно приближалась. Ветер оглушительно взвыл, Аня судорожно вцепилась в сиденье. Но этого Софье было мало, она задрала нос самолета и сбросила скорость, потом с силой толкнула педаль вправо, а ручку влево, вводя машину в штопор.
Аня не смогла сдержать крик ужаса. В сотне метров от земли Софья выровняла траекторию, вывела машину из штопора, набрала скорость и на очень малой высоте сделала «бочку», к тому же в кромешной тьме. Летчица пренебрегла элементарными правилами: в каждый момент нужно знать высоту, скорость и курс. Она очень рисковала, даже слишком.
Тебе страшно, Аннушка?
Аня съежилась и втянула голову в плечи, ее мутило, желудок раздирало так, что ей пришлось зажмуриться, мелькание перед глазами было невыносимым. Она изо всех сил стиснула зубы, понимая, что ее вот-вот вырвет. Сердце стучало на разрыв. Аня еле дышала. «Как я научусь этому за неполные две недели?» — думала она.
Привкус желчи немного привел Аню в чувство. К счастью, вскоре пытка закончилась. Когда По-2 приземлился и замер, Аня не успела выскочить наружу, ее вывернуло наизнанку, и она испачкала правое крыло самолета. Когда же, покачиваясь, она ступила на снег, то тут же рухнула на колени. Ноги казались ватными. Аня вцепилась в бока, пытаясь унять спазмы. Потерла снегом лицо, стало легче. Пока она судорожно глотала воздух и боролась с последними рвотными позывами, Софья искоса смотрела на подругу.
— И как? Все еще хочешь летать?
— Еще больше хочу, Софья! — ответила Аня, вытирая рот. — Но зачем ты старалась отбить мне желание летать?
Софья разжала губы, ее деланая суровость вмиг улетучилась.
— Я не хочу отбить тебе желание, Аня. Я хочу тебя закалить! Ты будешь рисковать жизнью каждый день, но ты такая… нежная. Лучше уж я тебя погоняю, чем война тебя погубит.
Воздушное крещение оказалось жутким, почти невыносимым, но Аня мечтала лишь об одном: скорее продолжить. Ее решимость только окрепла.
Они снова полетели, и Софья стала учить Аню необходимым премудростям. На первом уроке Ане предстояло освоить взлет на полном газу, успевая следить краем глаза за параметрами на приборной панели и удерживая курс на скорости, позволяющей оторваться от земли.
— Педаль! — кричала Софья. — Держи самолет на курсе, черт возьми!
После пятой попытки у Ани стало что-то получаться. Но ночной урок не был окончен. Аня училась держать самолет в режиме горизонтального полета, сохраняя курс и высоту, что в ночной тьме было непросто. Она ориентировалась по положению своего кресла и по еле видимым во тьме деталям самолета относительно редких, слабо светящихся точек на заснеженной земле. Когда Софья в первый раз позволила ей взлететь без подсказок, самостоятельно, Аня едва заметила, что колеса оторвались от земли, так она была сосредоточена на параметрах панели управления, глаза метались туда-сюда между указателем скорости и альтиметром. Когда Аня с этим освоилась, она испустила победный крик, и Софья его подхватила:
— У меня получилось! Я его укротила!
Когда горизонт начал светлеть, девушки посадили самолет и тихо пробрались в казарму, еле живые от усталости. Перед дверью Аня дернула Софью за рукав.
— Чего пилот больше всего боится? —
