Над воротами были видны часовые...
По обеим сторонам этого форпоста, над толстенными, в целый ствол, деревянными опорами, на которых, собственно, и крепились сами ворота, маячили две бритые наголо головы, обладатели которых были вооружены казавшимися внушительными даже со стороны двухметровыми луками. Допотопное, конечно же, оружие, спору нет, но... Кто сказал, что в век высоких технологий полутораметровая стрела с острым стальным наконечником не сможет поразить агрессора? Сможет! И еще как! Особенно если она выпущена из огромного лука не малолетним юношей со слабыми руками, а умелым и тренированным воином! А уж какими воинами могли быть гималайские или тибетские монахи, и говорить-то не приходится – каждый мальчик, пришедший в додзо к сенсею, уже максимум через месяц знал по крайней мере две легенды о таких далеких и «всемогущих монахах, которые и придумали, как защищаться голыми руками»! Достаточно вспомнить только два самых, наверное, известных китайских монастыря – Северный и Южный Шао Линь. Но ведь они не уникальны – любой тибетский монах из любого монастыря мог постоять и за себя, и за обиженных... В общем, эти двое часовых представляли реальную угрозу и, само по себе, надежную защиту...
За ворота их пропустили беспрепятственно. И Андрей ничуть не удивился, что распахивали их еще восемь монахов, по четверо на створку. Да оно и понятно – сдвинуть с места створки этих ворот, каждая из которых весила несколько тонн, никак не меньше, в одиночку было бы не под силу даже таким богатырям, как Гот, или его легендарный на весь Отряд Бандера, или сержант Сашка Черный... Так что... Монашеское «Отделение охраны» было здесь абсолютно объяснимо...
Дальше их путь лежал по узкому каменному коридору. Андрей смотрел на отвесные стены, нависавшие прямо над головой, и думал о том, что дзонг этот действительно не просто монастырь, а самая что ни на есть крепость. И взять такую крепость штурмом практически невозможно. Он был военным и потому волей-неволей любой дом, любое строение, любую складку ландшафта рассматривал в первую очередь как место укрытия для себя или противника. Такова уж была его психика, человека, который вот уже столько лет был разведчиком-диверсантом... Тот десяток монахов, которых он увидел, мог бы при случае очень долго сдерживать на узкой тропе несколько сотен пехотинцев у первых ворот. Потому что были еще и вторые, и даже четвертые!.. Любое войско, любого агрессора, покусившегося на покой Кулха Чу, если бы и прорвалось через те, первые, ворота, что было весьма сомнительно, судя по тому, как выглядели их бревна, то попало бы в «шлюз» или «каменный мешок», вырваться из которого назад, на четырехметровую в ширину тропу над бездонной пропастью, было бы, наверное, очень сложно. Все здесь говорило о том, что кто-то очень умный, знающий и понимающий тонкости военного дела, а главное, весьма умудренный опытом, создавал этот форпост. И использовал данные ему природой возможности этого места с максимальной выгодой для безопасности.
«Дела-а... – подумал тогда Филин. – Долго же они, наверное, искали это место!.. А сколько лет, а может, десятилетий потом все здесь обустраивали?!. Такое за одну, даже самую ударную пятилетку не построишь!..»
Стены «шлюзов» нависали трехсотметровыми отвесными громадинами и уже сами по себе давили на психику – начинало казаться, что ты муравей или даже микроб, случайно заползший в пещеру к доисторическому саблезубому тигру или гималайскому медведю... Здесь, в этом месте, ты начинал понимать, насколько ты слаб и немощен перед природой! Червь, возомнивший себя царем...
Полукилометровый коридор в глубине скалы был разделен на три «шлюза», и каждые следующие ворота были мощнее предыдущих. А начиная со вторых, по обеим стенкам на высоте метров в тридцать-сорок от дна в базальте были прорублены площадки-карнизы, по которым защитники дзонга совершенно безболезненно для своего здоровья могли передвигаться вдоль всего этого каменного коридора, над всеми воротами... Чудо фортификации!!!
«А ведь умные же были те, кто начинал все это сооружать! Наверняка знали законы боя в горах, наверняка! А там все просто – кто выше, тот и имеет преимущество! – думал тогда Андрей, сидя в повозке и вспоминая все то, чему учили его инструкторы. – Зрение наше – такая хитрая хреновина... На равнине, в лесу – все как и должно быть. А вот в горах... Стрелять в горах снизу вверх – все равно что тыкать пальцем в небо!»
И как сказал бы его старый друг, его «вечный зам» в Отряде, с которым они прошли не одну военную тропу и тропинку, старший прапорщик запаса Игорек Барзов. А в узком кругу друзей просто Медведь, человек, который награжден двенадцатью боевыми наградами, но в свои сорок шесть так и остался настоящей одесской шпаной, матерщинник и выпивоха: «Тут пуляй не пуляй, все равно попадешь пальцем в жопу! И хорошо, если пальцем!..» И это было истинной правдой!
В общем, попади сюда, в этот коридор, любой агрессор, выбраться ему назад было бы весьма трудно, а уж мысли о захвате Кулха Чу наверняка улетучились бы, уткнись он даже во вторые ворота!..
«...Этот лабиринтик пройти можно только с помощью параплана или парашюта, – подумал Андрей отстраненно. – Но совершать прыжок на такую высоту, да еще и приземляться на скалы... Я бы ни за что не согласился! Прыгали уже, знаем! Уж какие мастера были мои пацаны в Отряде, а тогда, в Бадахшане, только при таком прыжке двоих из группы потеряли „трехсотыми“ – Гота и Дока. Они после этого долго переломы свои лечили!..»
Так они с проводником двигались еще примерно час, до того момента, пока не проехали последние, четвертые ворота, и выбрались на открытый, довольно большой скальный карниз. Хотя, если быть точным, это уже и не карниз был, а скорее огромная площадка размером примерно в полтора футбольных поля...
Андрей уже начал было подумывать, что самое удивительное уже он увидел и удивить его чем-либо более, чем этот скальный проход, уже невозможно. Да и в самом деле. Это когда ты впервые видишь настоящую Пагоду, «Дом Будды», с ее многокрасочным великолепием и обилием цветов, странно-приятными запахами и завораживающим легким перезвоном колокольчиков – ты поражаешься настолько, что входишь в ступор, а потом и в благоговейный трепет. Так бывает и во второй, и в третий раз. Да и в десятый!.. Но если ты все это уже видел не единожды, то очередное посещение Пагоды уже не тормозит твое сознание, а приносит благоговейное и глубоко уважительное отношение к тем, кто к этой религии имеет прямое отношение.
Буддистом Андрей не был – этот парень всегда и везде оставался православным христианином. Но в Пагоду, случись такая возможность, заходил всегда. Чтобы зажечь благовонные палочки в знак уважения и благодарности тем, кто его познакомил с Востоком... Удивить Филина буддистским храмом было если и не невозможно, то наверняка очень трудно – это была его «вторая религия», и в Пагодах, разбросанных по земному шарику, он побывал не однажды...
«...Небось ничего необычного, – думал он, проезжая в повозке третий „шлюз“. – Монастырь как монастырь, каких много. Пагода, отдельно келья ламы, кельи монахов, место для медитаций, все вокруг небольшой, мощенной небольшим булыжником – это уж как заведено, – площади. „Сад камней“, наверняка небольшой ручей, несколько уединенных беседок. Столовая, хозпостройки... Что еще? Им больше ничего не надо...»
