стола, чтобы потом по необходимости разогреть. Сегодня она должна была бы выдать все недовольные тирады, свойственные Маргарите, но была по-другому воспитана, поэтому просто промолчала.
На обед, который по времени больше походил на ужин, собрались все, но только через час после прибытия. Мама с папой так и продолжали молчать, мы с Катей пытались как-то развязать разговор, Виктор Сергеевич нас поддерживал, как мог, но вскоре мы прекратили попытки и ели молча. Хуже, чем на похоронах.
— Зайди потом ко мне, — сказал отец, первым вставая из-за стола.
— Только сначала за мной зайди, — добавила веское замечание мама и ушла спустя минуту после него.
Знакомая тема. Ну ладно, как сказали, так и сделаем, я теперь хороший и послушный сын, который слушает и прислушивается к своим родителям перед тем, как сделать собственные выводы и принять собственные решения. Я, Катя и дядя Витя уходить из-за стола сильно не торопились.
— Дайка на него взглянуть ещё разок, — сказал дядя Витя и протянул ко мне руку ладонью вверх. Я достал медальон из кармана и положил в раскрытую ладонь.
— Красивый, — сказала Кэт совершенно серьёзно.
— Да ладно, — сказал я, пытаясь понять, говорит она сейчас серьёзно или прикалывается.
— А что, нет? — удивилась она. — Смотрится интересно, солидно, ничего лишнего. Не то, что сейчас украшения делают, аж в глазах рябит от всех этих завитков и дополнительных инкрустаций. А тут просто, строго, лаконично, со вкусом. Я бы такой носила. Даже просто для красоты.
— Хочешь, я тебе его отдам? — предложил я. А что? Для любимой сестрёнки, а я уже успел её полюбить, как родную, ничего не жалко.
— С ума сошёл? — округлила она глаза. — Сам носи, такими вещами не разбрасываются. Мне бы дубликат обычный у ювелира сделать. Только вместо яшмы я бы в центр бирюзу поместила. Будет ещё симпатичнее.
— Это да, согласен, — кивнул я. — Серебро с голубым будет отлично смотреться. С топазом, например.
— Фу, сорочье счастье, — отмахнулась Катя. — Лучше бирюза. Точно, так и сделаю.
— Я сам закажу, — пообещал я. — Так что жди обновочку. Против гравировки на обратной стороне не возражаешь?
— Что ты там, заклинание хочешь написать?
— Не-е-е, — рассмеялся я. — Напишу «сестрёнке от любящего брата».
— Ну ладно, пойдёт, — пробормотала она и щёки зажглись румянцем.
Это я вовремя и правильно сказал. Мы часто не говорим самым близким, что мы их любим, хотя это самые важные в жизни слова. Никогда нельзя стесняться сказать это вслух. Особенно, когда человек в этом очень нуждается. Да не только в эти моменты, при любом удобном случае. Но ведь не говорим, стесняемся дать человеку понять, насколько он нам дорог.
— Интересная вещица, — констатировал Виктор Сергеевич, возвращая мне медальон. — Вроде такая простая с виду, а в то же время с таким интересным сюрпризом. Иди к отцу, он тебя ждёт.
Глава 4
Я, как и обещал, сначала заглянул в кабинет к маме. Она обложилась книгами и быстро перелистывала одну за одной, откладывая те, которые не подошли, в сторону. Там уже накопилась нехилая стопка, рискующая в любой момент рухнуть на пол. Я подошёл к столу, разделил стопку на две части и уложил ровно, чтобы они не свалились.
— Пойдём? — спросил я, она так и не обращала меня внимания, словно здесь никого нет.
— А, — спросила она, подняв на меня глаза, а мыслями всё ещё была где-то далеко. Потом постепенно начала включаться в реальность. — Ты за мной? Пошли.
Она захлопнула очередную книгу и добавила в стопку просмотренных, потом решительно пошла на выход, я за ней еле поспевал. Когда вошли к отцу в кабинет, он занимался тем же самым, только быстрее пришёл в себя. Недовольно посмотрел на мать, которую видимо не ожидал сейчас увидеть, и указал нам на кресла.
— Я тут тщетно пытался найти хоть какую-то информацию по такому типу медальонов, — начал он.
— Я тоже, — перебила его мама.
— И как? — нервно спросил он, недовольный тем, что его как обычно прервали.
— Да никак! — резко ответила мама. Всё ещё на что-то обижается, сама уже не знает на что, но сложно остановиться. — Всё вокруг да около, никакой конкретики, только редкие упоминания вскользь.
— У меня то же самое, — более спокойным тоном сказал он.
— Надо обращаться в городской архив, — сказала мама уже гораздо спокойнее. Похоже она тоже начала осознавать, что её гнев сейчас не имеет под собой никакой почвы. — Возможно там есть записи из личного архива Вяземских.
— Тогда я этим займусь, — перехватил инициативу отец. — У меня в архиве хороший знакомый есть, благодарный пациент, он точно сможет помочь.
— Вот и хорошо, — ответила мама, встала с кресла и пошла на выход. — А ты, Саша, активируй медальон и носи не снимая. Не исключено, что это покушение было не последним. Пойду пока доукомплектую документы для суда и коллегии, мне ещё несколько клиник сведения предоставили.
— Как там, кстати, с теми, кто перестал носить амулеты Баженова? — обратился отец к маме, когда та уже собиралась шагнуть за порог.
— Просадка есть по дару, хуже, чем было раньше, но работать продолжают.
— Ну хоть так, — пробубнил он себе под нос. — Думал, что совсем хреново будет.
— А ты что думаешь насчёт медальона? — спросил я у отца, решив перестраховаться. Мама сегодня была сама не своя.
— То же самое, надевай и носи. Подробности скоро узнаем.
— Тут есть один нюанс, — сказал я, доставая амулет из кармана. — Его ресурс ограничен. Вот, посмотри, по краю камня появились мелкие трещины.
— Раньше не было? — удивился отец, разглядывая кругляшок из яшмы под светом настольной лампы.
— Был идеально гладкий.
— Тогда, наверное, несколько раз ещё сработает, а потом скорее всего разрушится. Но, возможно это произошло из-за того, что он лежал у тебя в кармане, а не висел на шее. Перенапряжение. Нам всем очень повезло, что он вообще сработал. Так что надевай и носи, точка.
— Понял, — кивнул я. — У меня есть к тебе ещё один вопрос по амулетам.
— Слушаю тебя внимательно, — сдержанно сказал он.
