роса на листьях папоротников. А не ищешь неупокоенного ребёнка для лобасты, которую нанимался убить.
Мы брели через поросшую подлеском дубраву, а в округе гужевались духи, не успевшие попрятаться после ночи. Они не знали, как вести себя: пахший смертью чужак шел по их вотчине в компании двоих их собратьев. Потому все они старались убраться с дороги подобру-поздорову как можно скорее, лишь бы нам на глаза не попасться.
Верея шла впереди меня. Время от времени она замедляла шаг и прислушивалась. Я старался ей не мешать.
— После смерти сложно привыкнуть к новому бытию, — вдруг призналась она, оборачиваясь через плечо. — Личина возникает не сразу. На неё можно повлиять поначалу. Потому я и хочу помочь мальчонке поскорее обвыкнуться в новой ипостаси. Воспитаю из него доброго духа лесного.
— Ауку? — предположил я.
— Возможно, и ауку, — она задумчиво пожала плечами. — Я тебе говорила уже, что он сиротой был. Привык быть один. Всё по лесу разгуливал. В деревню не рвался. Другие ребятишки над ним смеялись из-за большого родимого пятна на лбу. Дети умеют быть добры и бескорыстны, а в следующий миг — невообразимо жестоки, знаешь?
— Знаю, — хмыкнул я в ответ.
Верея хотела сказать что-то ещё, но вдруг снова замерла на месте. Так внезапно, что я чуть было не налетел на неё. Обернулась, прижав палец к своим губам.
Кот же, учуяв опасность, выгнул спину дугой. Его жёлтые глаза вперили сердитый взор в кусты впереди. Там, за густыми зарослями колючего орешника, кто-то урчал. Видимо, доедал свой ранний завтрак.
Я пригнулся пониже и обогнул куст, стараясь ступать как можно тише.
В поросшей густой травой низине пировали трое тварей, что были похожи на чертей из детских сказок. Лохматые, рогатые, горбатые. С копытами вместо ног, с рылами вместо лиц. Они похрюкивали и тихонько улюлюкали, отнимая друг у друга растерзанную беличью тушку. В нос ударил запах крови и, как ни странно, перегара. Будто нечисть всю ночь напролет бражничала.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, кто предо мной.
Я возвратился обратно за куст к Верее и Коту, который ожидал моей команды.
— Угары, — шепнул я, наклоняясь к женщине поближе. — Твари ещё те, но для нас не опасны.
Лобаста хмуро покачала головой.
— Это те самые негодяи, из-за которых селяне убили русалок, — она сердито поджала губы. — Мои сёстры умерли в муках, а эти живут и веселятся. Поди и рады, что переродились. Никаких хлопот.
Я кожей ощутил, как вскипает её гнев. Женщина готова была голыми руками разорвать угаров. Она уже дёрнулась в их сторону, но я удержал её за плечо.
— Глупостей не говори, дурёха, — процедил я. — Никто не заслуживает после смерти сделаться нежитью. Тем более такой пакостной.
Она с вызовом глянула на меня. В лазоревых очах блеснула ненависть. Наверняка Верея понимала, что в обличье лобасты она была куда отвратительнее даже этих угаров. И уж точно не добровольно получила свою новую личину. Такая ладная девица, и такое страховидло после гибели. Похоже, я ударил по больному. Да ещё и поставил её рядом с теми, кто умел лишь пакостничать. С теми, из-за кого сгинули её подруги.
— Они при жизни были никчемны, а после смерти Омут лишь раскрыл их натуру гнилую. Омут врать не умеет, — сердито выпалила она.
— Что же ты при жизни такого скверного совершила, что сделалась из писаной красавицы гадкой болотной тварью? — я наклонился к ней.
Думал, говорю тихо.
Да только наша короткая перепалка не вышла такой уж неслышной и привлекла угаров.
Варгин заметил их раньше нас.
Кот утробно зарычал. Припал к земле и перекатился через левый бок, становясь здоровым, как и положено взрослому варгину. Приготовился к прыжку. Забил пушистым хвостом из стороны в сторону.
— За спину! — коротко велел я женщине, закрывая её собой.
Отчего-то я мигом позабыл, что сзади стояла могучая лобаста, которая могла их одной левой раскидать, ежели приняла бы своё настоящее обличье. Инстинкты подсказали, что в сей миг она лишь баба. Самая обыкновенная смазливая баба, которая в любой деревеньке обязательно сыщется.
Угары. Они даже имя своё получили, потому что похожи на тех самых чертей, что являются к пропойцам в пьяном бреду. Да и несёт от этих тварей так, словно они вчера ночью выжрали всю сивуху, что была в ближайшей деревеньке.
Лохматая троица не была исключением.
Они не спешили нападать. Ретиво подскочив к нам, остановились, примерно, в пяти шагах, боясь подходить ближе. Блистающая сталь меча отпугивала нечисть лучше всего. А руны, вспыхнувшие при приближении угаров, заставили тех недовольно скривиться и огрызаться.
Впрочем, они и без того планировали лишь попугать нас. Слишком мелкие сошки, чтобы нападать на двух здоровых людей. Почти людей.
— Боитесь? — усмехнулся я и сам бросился в атаку, не желая ждать, когда твари осмелеют.
Шипящие и кривляющиеся угары вмиг рассыпались в стороны, прячась за деревьями и кустами. Но убегать не собирались. Видимо, почуяли слабость лобасты и кровь, которая, скорее всего, до сих пор проступала из её раны.
Кот бросился вправо, щёлкнул мощными челюстями, но его противник смог увернуться и с писком отскочить в сторону.
Я же ударил ближайшего чёрта несильным заклинанием. Таким же, как и тогда с лобастой, чтобы ослепить ту. Однако для угара даже такая магия оказалась сильной, и стоило сияющим линиям руны коснуться его морды, как грязная шерсть моментально вспыхнула. Противник противно заверещал и дёрнулся вправо. Но к этому моменту я уже стоял рядом.
Взмах мечом, блеск металла, и рогатая голова покатилась по пожухлой листве. Тело угара рухнуло рядом и буквально за несколько секунд превратилось в серую пыль. Так действовала зачарованная сталь на мелкую нежить вроде глупого, малосильного угара. И такова цена нежити — если остались на земле, то после второй смерти не отправятся в Ирий или Пекло. Их души исчезают навсегда. Потому разумные мертвецы так и цепляются за вторую жизнь, ведь большего у них не будет.
Позади послышался треск сучьев и недовольные рычание варгина. На мгновение обернувшись, увидел, как в воздух взлетела тушка угара, весело болтающего ногами и руками. Однако нежить оказалась расторопной. То ли новая жизнь научила, то ли настолько боялся зубов моего приятеля. Но угар смог ухватиться за ветку одного из деревьев и удержаться там.
Кот справится.
С этой мыслью я вновь повернулся к своему второму противнику.
