слышалось даже шелеста сухих листьев. Это действовало угнетающе. Высокие деревья вокруг создавали густую тень, отчего здание навевало, помимо печали, некоторую робость.
Охваченный таким настроением, я был неприятно удивлен, когда услышал голос, протяжно и, как мне показалось, глумливо повторявший: «Пища для червей, смерть и тлен; все в руке Божьей!»
Поблизости в очень толстой стене находилось окно, впоследствии застроенное, так что на его месте образовалась глубокая ниша; там, в тени, я разглядел человека с костлявым лицом, сидевшего свесив ноги. Его пронзительные глаза были устремлены на меня, губы насмешливо улыбались; прежде чем я успел оправиться от испуга, незнакомец произнес двустишие:
– Если бы жизнь за деньги покупали,
Богатые бы жили, а бедные умирали.
– В свое время, сэр, это был богатый дом, – продолжил незнакомец, – Дьюноран-Хаус, и владели им Сарзфилды, старинное семейство. Сэр Доминик Сарзфилд был в роду последним. Он лишился жизни здесь, менее чем в шести футах от того места, где вы сидите.
Произнося это, незнакомец спрыгнул на пол.
Передо мной стоял маленький горбун с худым смуглым лицом и указывал тростью на ржавое пятно, видневшееся на стенной штукатурке.
– Видите эту отметину, сэр? – спросил он.
– Да, – подтвердил я, вставая и разглядывая пятно, и приготовился выслушать интересную историю.
– Здесь семь или восемь футов от пола, сэр; нипочем не догадаетесь, что это такое.
– Нет, наверное, – согласился я, – разве что это следы непогоды.
– Если бы так, сэр, – отозвался незнакомец с той же ухмылкой и кивнул, по-прежнему указывая тростью на пятно. – Это брызги крови и мозгов. Они здесь уже век и останутся, пока стоит стена.
– Значит, он был убит?
– Хуже, сэр, – ответил незнакомец.
– Покончил с собой, наверное?
– Еще хуже, сэр, огради нас этот крест от всякого зла! Я старше, чем кажусь; нипочем не догадаетесь, сколько мне лет.
Он замолчал и поднял взгляд на меня, ожидая, по всей видимости, ответа.
– Ну что ж, думаю, около пятидесяти пяти.
Он усмехнулся, взял понюшку табака и произнес:
– Ровно столько, сэр, и еще чуток. На Сретение мне стукнуло семьдесят. А ведь по виду ни за что не скажешь.
– Клянусь, я бы вам столько не дал; мне и теперь не верится. Но все же вы, вероятно, не были свидетелем смерти сэра Доминика Сарзфилда? – сказал я, разглядывая зловещее пятно на стене.
– Нет, сэр, это случилось задолго до моего рождения. Но мой дед давным-давно служил здесь дворецким, и много раз я слышал его рассказы о том, как умер сэр Доминик. С той поры большой дом оставался без хозяина. Но о доме заботились двое слуг, одной из этих двоих была моя тетка; она держала меня при себе, покуда мне не исполнилось девять, – в тот год она взяла расчет и отправилась в Дублин, тогда за домом перестали присматривать, и он начал ветшать. Ветром сорвало крышу, дерево прогнило из-за дождей, и мало-помалу за шесть десятков лет все стало таким, как вы видите. Но мне здесь все равно нравится, потому что я помню прежние времена, и когда случается проходить мимо, я каждый раз сюда заглядываю. Вряд ли я еще долго буду любоваться старыми местами, ведь не за горами уже и смерть.
– Вы еще молодых переживете, – возразил я. А потом, оставив банальную тему, добавил: – Неудивительно, что вас сюда тянет: красота здесь редкостная, такие великолепные деревья.
– Хотел бы я, чтобы вы увидели этот овраг, когда созревают орехи – слаще их, наверное, нет во всей Ирландии, – вставил мой собеседник, понимавший красоту сугубо практически. – Вы бы набили себе карманы, не сходя с места.
– Прекрасный старый лес, – заметил я, – красивей в Ирландии я не встречал.
– Э, ваша честь, что сейчас, вот раньше тут был лес. Когда мой отец еще пешком под стол ходил, все окрестные горы были покрыты лесами, а самым громадным был лес Мурроа. Больше всего росло дубов; их вырубили, и горы стали гладкими, как дорога. Ничего не осталось, что могло бы сравниться с прежними деревьями. Каким путем ваша честь изволили сюда прибыть – из Лимерика?
– Нет. Из Киллало.
– А, значит, вы проезжали там, где когда-то рос лес Мурроа. Вы побывали под Лиснаваурой – это крутой холм с круглой вершиной, в миле или около того от деревни. Лес Мурроа был оттуда неподалеку, как раз там сэр Доминик Сарзфилд впервые встретился с дьяволом – Господи упаси нас от всякого зла, – и это был недобрый день для сэра Доминика и для Сарзфилдов.
Меня заинтересовали приключения, сценой которых была столь очаровавшая меня местность. Мой новый знакомец, маленький горбун, не заставил себя долго упрашивать и, когда мы вновь уселись, рассказал вот что:
– Это было прекрасное имение, когда оно досталось по наследству сэру Доминику, и он закатил пир горой, музыкантов собрали чуть ли не со всей округи, привечали всякого, кто бы ни пришел. Хорошее вино лилось рекой, самогона было – хоть купайся, а для мальчишек с девчонками и стариков вроде меня – целое море пива и сидра. Праздник затянулся чуть ли не на месяц, пока не испортилась погода и не раскисла от дождя лужайка, где танцевали джигу, да и ярмарка в Аллибалли-Келлудин была уже на носу, вот и пришлось всем забыть о веселье и подумать о своих свинках.
Всем, но не сэру Доминику – он еще только начал веселиться. Каких только способов избавиться от денег и от имения он не перепробовал: пьянки, кости, бега, карты и все такое прочее. Совсем немного лет прошло, и имение оказалось в долгах, а сэр Доминик совсем обнищал. Пока можно было, он не показывал виду, а потом продал собак и бóльшую часть лошадей и объявил, что отправляется путешествовать во Францию и еще куда-то, так что он на время пропал и года два или три от него не было ни слуху ни духу. И вот наконец как-то ночью нежданно-негаданно кто-то постучал в окно большой кухни. Шел уже одиннадцатый час, и старый Коннор Хэнлон, дворецкий, мой дед, сидел один-одинешенек у очага и грел себе ноги. Той ночью вдоль горной гряды дул пронзительный холодный ветер, он свистел в кронах деревьев и уныло завывал в трубах. – Рассказчик бросил взгляд на ближайшую видимую с его места дымовую трубу. – Поэтому мой дед вначале не понял, что значит этот стук, встал и глянул в окно – и узнал хозяина.
Дед был рад видеть хозяина живым и здоровым, ведь от него уже долгое время не приходило никаких
