новенькой или оставаться в лагере дольше необходимого. Притворяться нормальной ― непростая задача, и она не собирается тратить свое время здесь, тем более зная, что сегодня вечером ее ждет новая миссия.
Она вышла из раздевалки и пересекла высококлассный спортивный зал, где пара десятков девочек все еще тренировались со своим оружием, среди которого были оловянные кинжалы, короткие мечи и метательные ножи. Выйдя на улицу, где царил весенний вечер, она с раздражением увидела, что там снова льёт. Дождь шёл уже целую неделю. Пешеходная дорожка была затоплена, а значит, Зои за ту милю, что ей предстоит идти до ее дома, вся промокнет и замерзнет.
Зои вышла из кампуса через кованые железные ворота, окружающие ухоженные лужайки и современные здания. Кампус стремительно разросся за последние несколько лет, и общежития полукровок были вытеснены за забор.
Обдумывая совершенно выпавшую из головы ночь, Зои чувствовала себя виноватой за то, что бросила подругу, ещё и после того, как поругалась с Эриком. Если, конечно, всё было именно так. Но она вообще ничего не помнила. Уже не в первый раз из её памяти выпадает целая ночь.
Холодный дождь приятно остужал ее горячую кожу. Из-за сексуальной магии, заключенной в ее теле, Зои была возбуждена сильнее, чем обычно. Потребовалось полмили, чтобы холодный дождь таки пробрал ее, и она начала дрожать. Она шла мимо многоквартирных домов, принадлежащих людям, на которых она отчаянно хотела быть похожей, и поднялась по лестнице в квартиру, которую делила со своим парнем. Ее телефон зазвонил, когда она открыла дверь. Она сбросила рюкзак и посмотрела на экран, кто звонит.
― Привет, Профессор, ― проворчала она, ― Чё, как?
— Чё, как. Разве так должна разговаривать воспитанная леди? ― упрекнул ее мужской голос.
Зои улыбнулась. Хоть Профессор и был самым древним из ныне живущих инкубов, в его голосе слышались озорные нотки молодого парня и хрипотца, свойственная чистокровным инкубам. Его голос обволакивал, словно шёлк, и щекотал чувствительную область в задней части шеи.
Будучи одним из пяти инкубов, отрекшихся от Инкубатти во время Войны, разделившей общества суккубов и инкубов, Профессор знал множество историй и хранил важные записи, за что его очень уважали. В Суккубатти вознаградили инкубов-отступников, позволив им занять особое место в своем обществе в качестве ученых и даровав титул Покровителей, которые помогали воспитывать молодых чистокровных суккубов и полукровок ― девочек, которые были наполовину людьми, наполовину суккубами. В обмен на то, что Суккубатти приютили мужчин, которых Инкубатти считали предателями, Покровители согласились никогда больше не собирать сексуальную энергию.
― Не найдется ли у тебя минутка, чтобы посетить меня, моя дорогая? ― спросил он.
― Конечно, найдется, ― со вздохом произнесла Зои.
Профессор был слишком мягок, чтобы командовать. Каждой охотнице назначали защитника, чистокровного суккуба, способного помочь поддерживать оптимальный уровень сексуальной энергии. Покровителей так же приставляли к полукровкам, и вот так он стал её защитников. Она никогда ему не перечила.
― Эрик забрал машину. Я быстро переоденусь и прибегу.
― Эрик ― это который твой парень, человек?
― Вы прекрасно знаете, кто такой Эрик.
― Человек, ради которого ты бросила меня год назад. И самое любопытное в этом то, что ты так долго продержалась.
― Возможно, он совсем скоро сделает мне предложение, ― сказала она, раздраженная его наигранным изумлением. Профессор открыто насмехался над желанием Зои разграничить личную и рабочую сферы ее жизни и не упускал момента напомнить об этом.
― Какого рода предложение? ― спросил он вежливо.
― Пожениться.
― А-а-а. Наверное, я должен поздравить тебя.
Судя по голосу, он ей не поверил.
Зои сбросила звонок. Она раздевалась на ходу по пути в спальню и снимая мокрую одежду. Она снова промокнет насквозь к тому времени, как доберется до дома Профессора, построенного в викторианском стиле за пределами кампуса. Она надела леггинсы и футболку с длинными рукавами, затем упаковала сменную одежду в рюкзак и закинула его за спину. Натянув шляпу и кроссовки, она остановилась у входной двери, чтобы взглянуть на коллаж из фотографий на одной из стен.
Это были их с Эриком воспоминания о событиях прошедшего года. Фотографии с больших праздников с его семьей, летних каникул, с его выпускного в колледже. У Эрика были песочно-светлые волосы и темные глаза, блестящая улыбка, которая освещала комнату, и нежное сердце. Он не был спортивным или полным. Он работал бухгалтером в местной страховой компании. Все в нем кричало о нормальности.
Его мама случайно проговорилась, что он хочет сделать Зои предложение в ближайшее время. Зои сначала была в восторге, а потом пришла в ужас. Эрик понятия не имел, кто она на самом деле и чем занимается.
Она вышла из квартиры встревоженной. Ей нравилось то, что было у них с Эриком. Их отношения были простыми. Эрик уравновешивал ее, удерживал от того, чтобы общество Суккубатти поглотило ее, как это происходило с остальными девочками. Она была единственной, кто жил за пределами кампуса, единственной, чья жизнь не вращалась вокруг потустороннего общества, которое втянуло ее в себя, когда ей было десять. Она с нежностью вспоминала свою приемную семью, до того момента, как ее выдернули и бросили в общество Суккубатти. Она снова обрела место, где ей было хорошо, и не хотела, чтобы что-то менялось.
На этот раз она бежала по проезжей части, а не по затопленным тротуарам. Там было меньше воды, и она пришла к Профессору с сухими носками. Удовлетворенная, она взбежала по лестнице отреставрированного дома в викторианском стиле и постучала в дверь.
Дверь открылась, и за ней оказался дворецкий, который был даже старше Профессора. Зои вошла, вытирая нос о футболку. Дворецкий, пошатываясь, удалился, а она пошла в туалет на нижнем этаже. Обстановка дома указывала на то, что здесь живет мужчина: темное дерево, массивная мебель землистых тонов. Быстро переодевшись, Зои направилась в кабинет, где, как она знала, она найдет Профессора.
Он поднял взгляд от большого письменного стола. Волосы, которые у него еще оставались, были сбриты. Высокий, худощавый, он напоминал постаревшего Джорджа Клуни со сверкающими темными глазами. Было трудно вспомнить его возраст, учитывая харизму инкуба, которая все еще исходила
