на его трон, как только покинул Сидерно.
— Как ты любишь говорить, cazzata, (чушь собачья) — он не проявил никаких эмоций, его голос оставался ровным и безэмоциональным, а лицо бесстрастным. Если в его груди и билось сердце, я не мог сказать.
За исключением ночи в клубе. Стоя на коленях, он смотрел на меня с таким огнем и тоской, что опалило мою кожу. Тогда он был совсем не холодным и отстраненным.
Я не хотел думать о той ночи, ни сейчас, никогда-либо еще.
— Это правда, веришь ты в это или нет, — раздраженно огрызнулся я.
— Поживем увидим?
Я залпом допил напиток.
— Думаю, увидим, — я встал и бросил еще денег на барную стойку.
— Я ухожу. Если ты не планируешь пристрелить меня через несколько секунд, знай, что в следующий раз я приду за тобой, Риччи.
Мелькнула улыбка, но он ее скрыл.
— Я с нетерпением жду этого, il bel principe. (прекрасный принц.)
Сжав кулаки, я поспешил выйти на улицу, навстречу холодному шотландскому ветру.
Глава 4
Алессио
Миссис Кэмпбелл вернулась, чтобы прибраться, и предложила мне еще выпить, но я отказался. Я не часто пил и никогда не злоупотреблял. Одного напитка пока было достаточно.
Удалившись от барной стойки, мои глаза задержались на рядах блестящих бутылок. Реакция Джулио — гнев и недоверие, была ожидаемой. Но сильнее всего меня волновала моя собственная реакция на него.
Я почти шесть недель потратил на поиски Джулио. На острове Санторини он избавился от телефона и документов, что сильно затруднило его поиски. Он не прикасался к своим банковским счетам и электронной почте. Но счастливая случайность помогла мне узнать, что человек, подходящий под его описание, сел на самолет в Эдинбурге. Это подтвердила стюардесса, и дальше все стало проще. Такой красивый человек, как Джулио Раваццани, не мог скрыться на светлом высокогорье.
На автомате я собрал пистолет. Мне не нравилось то пылкое желание, что захватило меня, и не мог перестать думать о его губах, его руках. Та ночь в Малаге была запоминающейся — он был груб со мной. Эгоистичный и требовательный, именно это меня привлекало.
Но это не имело значения, я все равно должен его убить.
Я соврал, что мне было скучно за ним наблюдать. Ничто не могло быть более далеким от правды. Джулио завораживал меня, даже когда сидел неподвижно. Он был красив, как модель из журнала, но в нем была сила и злость. Очень много злости. Я понял это, потому что я тоже часто чувствовал этот гнев.
Ничего хорошего она мне не принесет. У меня было предчувствие.
Теперь Джулио будет настороже, постоянно начеку, но бежать ему некуда. Паромы ходили нерегулярно, а остров был изолирован. Вообще-то мне здесь нравилось, потому что я привык к одиночеству. Канна должна была стать пыткой для такого человека, как Джулио, который жаждал людей и внимания. Он любил города и толпы, вечеринки и алкоголь.
Миссис Кэмпбелл поставила на стойку стакан с водой.
— Пей, — сказала она мне на гэльском языке. — Ты выглядишь худым и усталым.
Я жил в квартире над пабом с тех пор, как приехал. В пожилой женщине я сразу узнал бывшую военную. Я мог заметить их везде, куда бы я ни пошел. Не то чтобы я спрашивал ее об этом, но подозревал, что именно из-за службы она оказалась на этом отдаленном острове в глуши.
Чтобы угодить ей, я выпил воды.
— Довольны? — спросил я на гэльском.
— Что тебе нужно от этого бедного мистера Дракоса? Он держится в стороне, никому не мешает.
Только потому, что здесь не было ночных клубов.
— Может, я его парень?
— Тогда понятно, почему он на тебя злится. Ты разбил ему сердце?
— Почему вы считаете, что не он мне разбил?
Миссис Кэмпбелл уперла локти на барную стойку и жестом указала на мое лицо.
— Потому что ты не показываешь своих чувств. Ты замкнут наглухо и любой, кто полюбит тебя, в итоге разочаруется и разозлится.
Мне не нравилось, что она так хорошо меня читает.
— Двое мужчин вместе, вас это не беспокоит?
Миссис Кэмпбелл закатила глаза.
— У меня имеется спутниковая антенна. Я слежу за новостями в мире. Смотрю «Современную семью».
— Что случилось с мистером Кэмпбеллом?
— Я развелась с ним тринадцать лет назад и переехала сюда. Последнее, что я слышала, он снова женился и живет в Лондоне.
— Сожалеете?
— О своём разводе? — когда я кивнул, она выпрямилась и начала протирать барную стойку. — Не о Хэмише, нет. Мы поженились молодыми, и он не был хорошим мужем.
— Но?
— Я хотела бы иметь детей, когда у меня был шанс, а теперь уже слишком поздно, — спустя какое-то время ответила она.
Не тот ответ я ожидал услышать, учитывая, где она живет. Жители Канны были одиночками, как и я. На гэльском языке Внешние Гебриды назывались Na h-Innse Gall, что означает «острова незнакомцев». Звучало как идеальное место.
Зажужжал мой телефон. Я извинился и вышел на улицу. Это была Саша.
— Pronto.
— Уже готово?
Я не ответил, предоставив молчанию говорить за меня.
— Zhizn’ ebet menya! – выругалась она по русски.
— Ты что-то еще хотела? Или просто позвонила попрекнуть меня?
— Ты знаешь, сколько денег ты теряешь? Сколько работы я пропустила ради тебя.
Я бросил трубку. Хотя Саша была отличным помощником, она была нетерпелива. Иногда мне казалось, что она заботится о моей репутации больше, чем я сам. Она помнила каждый мой заказ.
И она не понимала моей одержимости Джулио Раваццани.
Справедливо, поскольку я и сам с трудом понимал. Но я не буду торопиться, я завершу работу на своих условиях, когда решу, что пора. Джулио никуда не денется с острова.
Засунув телефон в карман, я зашагал прочь из города. Вокруг ни души, не видно ни машин, ни мотоциклов. Тишину нарушал лишь шум морского прибоя, а холодный ветерок пробирал до костей. Меня не беспокоили резкие перепады температуры, я каждое утро, ни свет ни заря бегал по западной стороне острова, на холмах. Бег очищал разум и сохранял рассудок.
Я пошел к причалу, так как хорошо узнал Джулио, и знал, он бы попытался сесть на первый паром, отходящий от
