он, приняв сарказм за чистую монету.
Это… настораживало. Надеюсь, не все в ложе испепелителей разделяют страсть моей рыжей проблемы к разрушениям?
Бежать пришлось дольше, чем я рассчитывала – на открытых пространствах расстояния обманчивы. Но чем ближе к кратеру, тем сильнее менялась атмосфера. Казалось, что мы незаметно вышли за пределы Лагона и попали в одну из тех долин, где каждый камень несёт смертельную угрозу. Свежий воздух просолился и прогорк. Лицо у меня зачесалось; я машинально провела рукой по щеке и с удивлением уставилась на собственную ладонь: она была сплошь в сероватых разводах. Постепенно исчезли мелкие травы и мхи; плотную, слежавшуюся землю укрывали теперь цепкие колючие лозы с металлическим отливом и жёсткий сизовато-зелёный лишайник.
Деревья, которые и издали смотрелись внушительно, вблизи превратились в настоящих исполинов. Думаю, что верхушки у них шли примерно вровень с холмом, скрывавшим внутренние долины Лагона. Толстенные стволы, выщербленные и пористые, напоминали колоннаду, грубо высеченную из вулканической породы. Где-то на высоте пятнадцати метров начинались ветви – мощные, кривые, и от них спускались воздушные корни, не доставая до земли примерно полтора человеческих роста. Листья были крупные, вытянутые, сантиметров семьдесят в диаметре. Больше всего они походили на пластины из полированного зелёного камня. Я сощурилась, приглядываясь. Странный какой-то узор на поверхности, почти как пчелиные соты…
– Стой, – скомандовал вдруг Тейт и сам замер, как вкопанный.
Я подчинилась, не размышляя, и развернула купол на максимальную мощность – рефлексы. И вовремя – впереди, шагах в десяти, начиналась полоса абсолютно голой почвы, покрытой белёсым налётом, вроде извести или мелкого-мелкого инея. Колючие плети, которые выросли слишком близко от неё, высохли и скрючились.
Издали доносились странные звуки, нечто среднее между взрывами и ударами молота по кожаной подушке.
– Это опасно?
– Не очень, если двигаться быстро, – уклончиво ответил Тейт и принюхался. – Вообще летом они обычно не такие буйные, тепло же… Это хокорны. Мастер Оро-Ич их принёс из гор и сам вырастил. Хокорны могут жить только около лавовых рек, они тепло едят.
– Только тепло от лавы, надеюсь? – голос у меня предательски дрогнул.
Ну да, как же.
– И от человека тоже. Но ты не бойся, чтоб тебя до костей проморозило, нужно там простоять почти сет. Ну, чтобы слегка замёрзнуть, и двух катов хватит, – неубедительно успокоил он меня. – А вот огонь под хокорном развести не получится. И взрывы он жрёт обалденно. Листья впитывают жар и светятся. Очень красиво, – добавил Тейт соблазнительным тоном.
– Что-то не горю желанием посмотреть на это, – вздохнула я. – И что, мы просто пробежим мимо них?
– Я – да, – ответил он, не моргнув. – А ты лучше сделай мост. И нос себе чем-нибудь закрой.
Совет пришёлся весьма кстати. Температура под деревьями была в районе минус двадцати градусов, может, и ниже. Если быстро пройти насквозь – ничего страшного, тем более что воздух сухой, но вот дыхание лучше поберечь. Поразмыслив, я отступила обратно в тепло и сделала себе меховой плащ с капюшоном, почему-то красный. Да-а, теперь только серого волка осталось встретить… Ладно, к шраху, это же иллюзия – пройду круг хокорнов и развею.
– Тебе идёт! – проорал Тейт с другого края выстуженного кольца и замахал руками. – Прямо огонь!
Я сбилась с шага и прикусила губу, сдерживая неуместную улыбку. Если когда-нибудь увижу Лоран, обязательно спрошу: а её тоже делают счастливой дурацкие комплименты мужа? Сердце кольнуло, и я привычно загнала воспоминания о доме и семье на безопасный уровень, за эмпатические блоки: вроде и помнишь, но боли не чувствуешь…
Почти.
За кольцом хокорнов ещё шагов пятьдесят тянулась мёртвая, выжженная земля; кое-где виднелись опавшие тёмно-зелёные листья, не высохшие, но растрескавшиеся – точь-в-точь каменные пластины. А дальше – обрыв.
Тренировочный кратер определённо производил впечатление.
Не столько размерами – к масштабам Лагона я уже привыкла, но температурным контрастом. В лицо ударил порыв горячего ветра, тугой и плотный, точно искусственно сформированный. После холода хокорнов – настоящий шок. Я часто заморгала и закашлялась, а потому не сразу осознала, что странные звуки раздаются уже совсем близко.
Взрывы распускались в кратере, как диковинные цветы – много-много, безумно красиво. Вот только пахли они горечью и солью. Рои трескучих искр передвигались так, словно обладали собственным разумом. Пламенные потоки закручивались двойной спиралью, взмывали к небу, опадали и рассыпались на множество слепящих ручейков. В глубине серых дымных клубов багровели огни… И среди этого хаоса по выщербленному чёрному камню метались крохотные человеческие фигурки – на первый взгляд, без всякой системы, но со временем начинали проступать в чаду ниточки маршрутов и очаги безопасности, где можно отдохнуть и получить помощь.
– Они… сражаются? – хрипло спросила я, прикрывая шарфом губы. Во рту пересохло.
Рыжий отрицательно вздёрнул подбородок:
– Выполняют задания. Видишь? Кратер поделён на участки, на каждом участке подмастерье показывает способ обращения с пламенем. По стенкам кратера – ниши, там старшие ученики учат совсем ещё слабых. Ну, или таких идиотов, как я, – покаянно опустил он голову. – Ученики двигаются от подмастерья к подмастерью. Справился – и вперёд. Это овеществляющие ничто подолгу работают над одним и тем же приёмом. У вас главное – тщательность. А у испепелителей – натиск и ярость. Беги или гори.
– Почти как направляющие удар, – не удержалась я от замечания. – Только у вас, наверное, принцип «бей или умри».
И зря, потому что попала впросак.
– Совсем нет. Направляющие удар, они, э-э, чувствуют. А испепелители – думают. – Тейт мрачно вздохнул и уселся на край обрыва, подогнув под себя ноги. – У них не так много методик, по-моему, всего полсотни. Они их комбинируют, чтобы создавать что-то новое.
– Поэтому отдельные элементы должны выполняться автоматически, чтоб оставалось время подумать над чем-то более сложным, – понятливо склонила я голову к плечу.
– Угу, – нахохлился Тейт и обвёл взглядом жутковатую панораму взрывов. – Смотри. Если бы я умел хотя бы десятую часть этого, то смог бы победить Лиору и не убить.
Внутри его разума снова приоткрылась та тёмная бездна, которая меня так пугала. Всего на секунду; но я сумела найти в себе смелость – и не отшатнуться, а заглянуть туда.
…Там был кратер – такой же огромный, как этот, и раскалённый докрасна.
И обожжённые мальчишеские ладони.
Я сглотнула и отвернулась.
«Смотри». Легко сказать. Конечно, вполне реально подключиться к восприятию Тейта и в подробностях разглядеть каждую искру, зафиксировать в памяти каждый прихотливый извив огненной реки. Но что это даст? Как поможет спасти Лиору от поединка, в котором она не желает участвовать? Мастер Оро-Ич приказал мне решить проблему Тейта
