Они разделились на пары и сели в обе машины. Мэтт с Боннипоехали впереди, а Мередит с Еленой последовали за ними. Мэтт выбралзаброшенную проселочную дорогу, ведущую в лес, но она довольно скорооборвалась.
— Дальше придется идти пешком, — сказал парень.
Елена радовалась, что ей пришло в голову захватить с собойверевку. Если Стефан действительно в колодце на ферме Франчера, веревка должнаим потребоваться. А если он не там…
Но пока лучше об этом не задумываться.
Непросто было продираться сквозь лес, особенно в темноте.Подлесок был очень густым, и мертвые ветки то и дело цеплялись за одеждупутников. Вокруг кружили какие-то насекомые, задевая щеки незримыми крылышками.
В конце концов, они вышли на поляну. Фундамент старого домаеще можно было разглядеть, хотя каменный остров теперь оплетала густая сетьсорняков, дымовая труба стояла почти неповрежденной, напоминая странныйосыпающийся монумент.
— Колодец должен быть где-то на заднем дворе, — предположилМэтт.
Вскоре Мередит обнаружила его. Девушка позвала остальных, иони встали вокруг плоского квадратного блока, едва возвышавшегося над землей инакрытого каменной плитой.
Мэтт нагнулся и внимательно осмотрел плиту.
— Ее недавно двигали, — заметил он.
Сердце Елены тут же лихорадочно заколотилось. Она ощущалаего биение даже в горле и в кончиках пальцев.
— Давайте ее уберем, — произнесла она еле слышно.
Каменная плита оказалась такой тяжелой, что только едвазаметно шевельнулась под напором Мэтта. Когда же они все четверо налегли изовсех сил, плита сдвинулась, по меньшей мере, на дюйм. Мэтт вставил сухую веткув образовавшуюся брешь и стал действовать ею как рычагом. Затем все четвероснова налегли на плиту.
Когда отверстие стало достаточно большим, чтобы просунутьтуда голову и плечи, Елена нагнулась, заглядывая в колодец. Надежда елетеплилась.
— Стефан?
Последовавшие секунды, пока Елена вглядывалась во тьму,слыша только эхо от падения мелких камешков, были невыносимо мучительными.Наконец, каким бы невероятным это ни казалось, из колодца донесся слабый голос:
— Кто здесь? Елена?
— Ах, Стефан! — Елена чуть не задохнулась от чувстваоблегчения. — Да! Я здесь, мы здесь, и мы сейчас тебя вытащим. С тобой всехорошо? Тебе больно? — Она и сама бросилась бы вниз, если бы Мэтт непридерживал ее сзади за пояс. — Стефан, держись, у нас тут веревка. Скажи мне,что с тобой все хорошо.
Последовал еле слышный, почти неопознаваемый звук, но Еленавсе же поняла, что это было. Голос Стефана оказался слаб, однако вполнеразличим.
— Вообще-то… бывало и лучше, — выдохнул он. — Но я… я жив. Акто там с тобой?
— Это я, Мэтт, — сказал Мэтт, отпуская Елену. Затем он тоженагнулся над черной дырой. Елена, чуть не сходя с ума от радости, все жезаметила, что вид у парня был ошарашенный. — А еще тут Бонни и Мередит. Ясейчас брошу тебе веревку… конечно, при условии, что Бонни потом при помощилевитации тебя вызволит. — По-прежнему стоя на коленях, Мэтт повернулся лицом кБонни.
Она слегка хлопнула его по макушке.
— Не смей с этим шутить! Давай лучше его вытаскивать!
— Есть, мэм, — с легкой беспечностью отозвался Мэтт. —Держи, Стефан. Постарайся обвязаться этой веревкой.
— Хорошо, — выдохнул Стефан.
Он старался не думать о пальцах, совсем занемевших отхолода, и не стал спрашивать, смогут ли они вытащить его из колодца. Другоговарианта попросту не существовало.
Следующие пятнадцать минут стали для Елены сплошнымкошмаром. Потребовались усилия всех четверых, чтобы вытащить Стефана изколодца, хотя главным вкладом Бонни стало произнесение слов «давайте, давайте!»всякий раз, как они останавливались, чтобы передохнуть. Но вот, наконец, рукиСтефана уцепились за край черной дыры, и Мэтт схватил его за плечи, нагнувшисьвперед.
Вскоре Елена уже бережно обнимала лежащего на земле Стефана.О скверном положении дел свидетельствовали неестественно низкая температура еготела и слабость. Последние остатки сил Стефана ушли на помощь спасателям, покаони вытягивали его из колодца. Его руки были покрыты кровоточащими ранами. Нобольше всего Елену встревожил тот факт, что у него даже не хватило сил ееобнять.
Когда Елена отпустила Стефана, чтобы как следует егоосмотреть, ей сразу бросились в глаза его восковая бледность и темные круги подглазами. Стефан выглядел таким изможденным, что она не на шутку испугалась.
Елена беспомощно посмотрела на остальных. Мэтт сочувственноморщился.
— Нам лучше как можно скорее доставить его в больницу. Емунужен доктор.
— Нет! — Слабый и хриплый голос донесся от обмякшей фигуры,которую Елена баюкала у себя на коленях.
Она поняла, что Стефан отчаянно собирается с силами,почувствовала, как он поднимает голову. Взгляд его зеленых глаз сосредоточилсяна ее лице, и выражал он непреклонную настойчивость.
— Никаких… докторов. — Глаза Стефана буквально жгли ее. —Обещай мне… Елена.
Елена совсем растерялась.
— Обещаю, — прошептала она.
А затем почувствовала, как державший Стефана поток чистойсилы воли и целеустремленности резко ослабевает. Теряя сознание, Стефан сноваобмяк у нее на руках.
Глава 4
— Но он обязательно должен получить врачебную помощь! —заявила Бонни. — Ведь он почти умирает!
— Нет, это невозможно. Я не могу прямо сейчас вам этогообъяснить. Давайте просто доставим его домой, хорошо? Ведь он весь мокрый изамерзает. Потом мы сможем все обсудить.
Задача по доставке Стефана через лес к машине оказаласьдостаточно сложной, и какое-то время ни о чем другом они и думать не могли.Стефан оставался без сознания, и, когда они, наконец, положили его на заднеесиденье машины Мэтта, все четверо были измучены.
Пока они ехали к пансионату, Елена сидела, устало опустивголову. Мередит и Бонни на второй машине следовали за ними.
— Там горит свет, — заметил Мэтт, подкатывая к массивномукрасно-коричневому зданию. — Должно быть, миссис Флауэрс не спит. Но дверьнаверняка заперта.
