сужаются. Из моего опустошенного тела вырывается долгий вздох.
— Какие правила?
— Только одно. — Она указывает на диван, где сидит Джон, не обращая внимания на то, что мы все наблюдаем за ним. Бедный парень. — Вы двое должны оставаться там, где мы можем вас видеть, чтобы не было шанса, что вы солжете.
— Могу я сказать ему, что это вызов?
— Скажи ему что угодно. Мне все равно. Скажи ему все, что убедит его сомкнуть с тобой губы на десять минут.
Глава 5
Выделенный
Джон
Вечеринки — это отстой. Вечеринки в доме Колтона Бентли — еще больший отстой.
Почему я здесь? О, да, чтобы избежать обязанности по уборке. Если бы знал, что эта вечеринка будет такой скучной, я бы предложил убрать весь чертов дом. Я бы слушал мамины наставления. Все что угодно, лишь бы не сидеть в полутемном подвале на кожаном Г— образном диване, вдыхая облака табачного дыма, пока парочки переплетают пальцы и исчезают в одной из спален. Честно говоря, я не знаю, сколько еще смогу смотреть, как несколько знакомых парней на вечеринке играют в Wee на большом экране, и не заснуть.
Наклонившись вперед, опираясь локтями на колени, я провожу руками по лицу в расстройстве, а затем делаю движение, чтобы встать.
— Я ухожу. Увидимся в школе, — говорю я.
— Хорошо, чувак. — Льюис — довольно крутой парень, как только он пропускает вас за эту массивную стену, которую он тщательно выстроил, чтобы держать людей на расстоянии — протягивает кулак, сталкивая его с моим, ни разу не отрывая взгляда от игры, в которую он полностью погружен. Я говорю вам… большая стена, шесть футов высотой, обнесенная колючей проволокой. Его тело подергивается от возбуждения, когда он дает волю джойстику в своих руках.
По другую сторону от Льюиса сидит Джош, уставившийся в свое пиво. Он высказывает свое мнение о вечеринке.
— Забавно, что мы оказались изолированными здесь, на диване, в одиночестве. Я чувствую себя недолюбленным. И думаю, что это намеренно. — Я не могу удержаться от улыбки.
— Представь себе… даже после школы мы все еще не вписываемся в общество. Но Колтон Бентли любезно открыл свой дом для нас — трех одиноких изгоев — и не выгнал нас, за что мы должны быть ему благодарны.
Бентли может поцеловать меня в задницу. Он обращается со своей девушкой как с дерьмом. Одного этого достаточно, чтобы я его презирал. Кроме того, все в этом подвале знают, что мы не были приглашены, просто они слишком пьяны, чтобы заботиться об этом.
Я оглядываюсь через левое плечо на Викторию Андерсон, она же девушка Колтона. Ее темно-каштановые волосы ниспадают на плечи. У нее зеленые глаза и губы, которые выглядят так, будто она дуется, даже когда это не так, красивые скулы и легкая непринужденная улыбка. Она всегда кажется глубоко задумчивой, и вам становится любопытно, о чем она думает. Но это не просто внешность. Она другая. Умная. Слишком умная для Колтона Бентли.
Лицо Джоша загорелось. Я забыл, о чем мы говорили.
— Ты прав, — говорит он. — Я должен поблагодарить Колтона за то, что он разрешил мне остаться. Это было бы невежливо.
— Воу, это была шутка, чувак. Это был сарказм. Посмотри вокруг, нас терпят. Имей немного гордости. — Пора уходить с этой вечеринки, пока я не стал проповедником и не начал цитировать библейские писания, как моя мать. Я собираюсь встать, как вдруг в углу, где вокруг стола собралась толпа, вокруг стола Виктории Андерсон раздается смех. Еще один взрыв смеха. Ладно, признаюсь, мне немного любопытно. Я снова опускаюсь на диван.
— Думал, ты уходишь? — роботизированно бормочет Льюис.
— Да, ну, думаю, эта вечеринка скоро станет интересной. — Отвечаю я, бросая быстрый взгляд через левое плечо. Кира Маккинли переходит от взбешенного вида к такому, будто она вот-вот описается. Клянусь, эта девушка умеет менять настроение, как никто другой. Ее глаза обшаривают подвал, а затем она указывает… О черт! Я перевел взгляд на большой экран и игру, в которую играет Льюис, и мое сердце серьезно заколотилось.
Неужели Кира только что указала на меня? Что, черт возьми, она им говорит? Что, черт возьми, она говорит Тори?
Глава 6
Добиваться желаемого
Виктория
— Вот, выпей пива, это поможет. — Колтон вкладывает пластиковый стаканчик в мою руку, и я просто смотрю на него, совершенно испугавшись. Ни за что, мой желудок и так чувствует себя неважно. Я ставлю стаканчик на стол. Потираю потные ладони о джинсы, благодарная за то, что не позволила Кире запугать меня и заставить надеть платье.
Ты можешь сделать это. Ты сможешь.
Я делаю медленный глубокий вдох, чтобы успокоить бабочек, бьющихся в моем животе.
Десять минут. Десять минут покажутся мне вечностью, если я даже смогу убедить Джона сделать это. Это действительно происходит? Я действительно собираюсь поговорить с Джоном Стивенсом? Нет. Я не просто собираюсь поговорить с ним. Я собираюсь попросить его поцеловать меня. Уф. Десять минут. Почему не пять или две? Зачем эта длительная пытка.
— И часы не начнут тикать, пока не начнутся поцелуи, — кричит Кира, когда я ухожу.
В чем ее проблема? Она точно не останется сегодня у меня дома.
Ба. Кого я обманываю? Я прощу ее в одно мгновение. Она моя кузина, она моя семья, а семью нельзя разрушать.
Первый шаг, второй шаг, продолжаю идти; если ты сейчас остановишься, то только струсишь. Позади меня все свисты и улюлюканье стихают.
Все, что я могу видеть, это затылок Джона. Я тяжело сглатываю, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что Колтон не сходит с ума. Он делает жест «шевелись, чуть быстрее». Его я не прощу. Это его вина. Он мог бы сказать: «Моя девушка не целуется со Стивенсом», и на этом бы все закончилось. Вместо этого он — чертова группа поддержки.
Мой хмурый взгляд становится еще глубже, когда я обхожу Г— образный диван. Я тяжело
