type="note">[44] и dohana de secretis[45] (между прочим, сам термин dohana происходит от арабского слова diwan). Первая следила за поступлением ренты в пользу отдельных феодалов, вторая — в пользу домена и короны.
О проводимой норманнской монархией политике ассимиляции элементов и традиций восточной культуры красноречиво свидетельствует и тот факт, что завоеватель Сицилии Рожер II превратил блистательную столицу арабского эмирата Палермо в резиденцию своего двора и центр Сицилийского королевства. При нем город по-прежнему оставался крупным портом. Арабский хронист Ибн Джубайр[46], побывавший на острове эпохи норманнского господства, описывал Палермо как цветущий и многолюдный город, где колокольни церквей мирно соседствуют с куполами мечетей. И тот, кто остановится сегодня перед созданными на протяжении XII в. церквами Марторана и Эремитани, дворцами Ла Циза и Ла Куба или перед великолепием росписей «Тысячи и одной ночи» в капелле Палатина королевского дворца (Палаццо Реале), навряд ли усомнится в справедливости рассказа арабского хрониста. В 1139–1154 гг. при дворе короля Рожера великий арабский путешественник Идриси[47] продиктовал свой знаменитый трактат по географии, оказавший огромное влияние на историю средневековой картографии. Ко времени правления Вильгельма II [48] относится и возведение монументального собора в Монреале (1174–1189)[49]. Его строгий фасад, романские очертания, внутренний дворик, выполненный в арабском стиле, и византийские мозаики являются ярчайшим свидетельством интеллектуального синкретизма, расцветшего под сенью норманнской монархии. Кроме того, не следует забывать, что именно в этот промежуток времени прославилась медицинская школа в Салерно. А между тем есть доля истины в легенде, согласно которой ее основали четыре мудреца: грек, араб, еврей и латинянин. Известно, что расцвету школы во многом способствовали переводы арабских и греческих трактатов по медицине учеными, жившими во второй половине XI в. Один из них, Константин Африканский, был секретарем Роберта Гвискара.
Однако на политическом и обыденном уровнях ассимиляция новых культур проходила значительно труднее, чем при дворе короля или в беседах ученых. Как уже отмечалось, во второй половине XII в. проявились, а нередко и одерживали верх сепаратистские и центробежные тенденции феодального баронства: известны случаи нетерпимости и настоящих погромов в отношении арабского населения. Вместе с тем Сицилийское королевство норманнов, избравших центром феодальной монархии восточную столицу, резко выделялось среди других государств Европы. Это стало особенно заметно, когда Фридрих II Гогенштауфен[50] завладел сицилийской короной.
Коммуны и империя
В 1152 г. Фридрих I Барбаросса был коронован императором Священной Римской империи. Высоко оценивая собственные возможности, он считал основной задачей восстановление в полном объеме власти и величия империи. А потому не мог не устремить взоры на Италию, ставшую объектом его завоевательной политики: на протяжении своего правления Фридрих I Барбаросса шесть раз вторгался на Апеннинский полуостров. Во время одного из первых вторжений он приказал Ронкальскому сейму[51], на котором выступили знатоки римского права из Университета Болоньи, провозгласить следующее: все порты, реки, налоги, назначение магистратов должны перейти исключительно в ведение императора. Это был открытый вызов автономии городов-коммун, и они немедленно его приняли.
Борьба Барбароссы с Ломбардской лигой[52] продолжалась с переменным успехом более 20 лет. В ней приняли участие все крупные государи Апеннинского полуострова и в первую очередь папа, ставший на определенном этапе во главе антиимперского движения. Во многом благодаря посредничеству папы было принято компромиссное решение, согласно которому коммуны, признавая верховную власть империи, сохраняли все свои права и привилегии (мир в Констанце 1183 г.). Через несколько лет Фридрих I Барбаросса отправился в крестовый поход. Больше ему не суждено было вернуться в Италию.
Однако перед отъездом он женил своего сына Генриха на уже немолодой наследнице сицилийского престола Констанции Отвиль. Таким образом после смерти отца Генрих возродил величие империи, став обладателем сицилийской короны. Преждевременная смерть в 1197 г. помешала ему осуществить план реставрации имперской политики на полуострове, и следующие 20 лет прошли под знаком гвельфской[53] политики выдающегося папы Иннокентия III: это период Четвертого крестового похода и экуменического собора 1215 г. После смерти папы в 1216 г. достиг совершеннолетия и вступил в законные права сын Генриха VI — Фридрих II. После победы французов в битве при Бувине в 1214 г. ему удалось получить императорскую корону из рук папы Гонория III (1220). Отныне обладателем титула императора Священной Римской империи и короля Сицилии становится один человек.
Новое наступление империи и гибеллинов на папство и коммуны Северной и Центральной Италии оставалось теперь лишь вопросом времени. Его исход не мог предсказать никто, учитывая тот факт, что силы и возможности обеих группировок были, в сущности, равны.
Блок Фридриха II и гибеллинов характеризовался большей политической сплоченностью. В отличие от Фридриха I Барбароссы, чьи походы в Италию целиком зависели от согласия феодалов следовать за ним и предоставить ему войско, Фридрих II опирался в Сицилийском королевстве на прочную и работоспособную политическую организацию. Его деятельность была направлена главным образом на укрепление унаследованных от норманнской монархии политических и государственных институтов, возрождение величия короны и пресечение беспрерывных мятежей и смуты баронов. Многие из построенных за последние 30 лет феодальных крепостей были разрушены, а их место заняли многочисленные замки короны, стоящие, словно часовые, на страже мира и порядка в королевстве. Самый знаменитый и величественный из них — Кастель дель Монте неподалеку от Андрии. В этом строгом здании восьмиугольной формы затейливо переплелись элементы готики и арабской архитектуры. Севернее возвышается замок Лучеры. Фридрих II разместил в нем 10 тыс. высланных с Сицилии арабов, ставших впоследствии самыми преданными солдатами короля.
Вместе с тем карающий меч императора был направлен как против мятежных баронов, так и против автономии городов. С этой целью он назначал специальных наместников, и восставшим по примеру Мессины или Гаэты городам пришлось в полной мере испытать на себе жестокость королевской расправы. Таким образом, в отличие от североитальянских коммун города Южной Италии являлись ville du roi[54]. К числу последних принадлежала Аквила[55], основанная в 1254 г. по приказу Фридриха II; название этого города было символом гибеллинской партии.
Однако подобное государство оказалось бы нежизнеспособным и неуправляемым без специальной группы талантливых советников и опытных чиновников. Император сумел подобрать таких людей, и, как мы увидим, его
