но глаза их были открыты.
— Они отключены.
— Отключены? Ты хочешь сказать, что ты их отключил?.. — Фомин недоверчиво посмотрел на Доктора, слишком щуплым тот казался для таких подвигов.
— Можно и так сказать, — согласился тот, совершая какие-то странные манипуляции со своим то ли пейджером, то ли телефоном. — Это образы, куклы. Их послали за тобой. Я оборвал канал связи с тем, кто послал их сюда, но это ненадолго. Впрочем, это неважно. Главное, чтобы они видели, как мы уходим, тогда увидит и тот, кто их послал.
— А как мы уходим? — спросил Фомин.
Он с опаской приближался к толстякам, к выходу из котельной надо было пройти мимо стола, за которым они сидели. Один из них смотрел прямо на него, другие, слава богу, на Юлия, потому что ощущение от этого взгляда было жуткое.
— Они смотрят! — прошептал он.
— Да, связь восстанавливается.
— Ну что мы уходим?.. Вон выход! — потянул Фомин Доктора.
— Здесь нет выхода, это все дешевая бутафория их хозяина.
— Это что театр? — осенило Фомина.
Как же он раньше не догадался, это все спектакль, разыгранный для него, чтобы… вот тут была закавыка… Для чего весь этот спектакль? Не слишком ли для агента по недвижимости?
— Весь мир театр, — хмыкнул Доктор. — Так кажется вы с Шекспиром решили? А проститутки вас поддержали…
— Какие проститутки, ты о чем?
— Да я всё о твоих снах, бабочка Чжуан-цзы… Так, все, они очнулись. Мы уходим на их глазах, — очень тихо сказал Доктор.
— Что ты имеешь в виду?
— Держись за меня, потому что если ты здесь останешься, они тебя разорвут.
— Я здесь не останусь! — заверил его Фомин.
— Вот и прекрасно! — усмехнулся Доктор. — Все, теперь они нас и видят, и слышат.
Толстяки попеременно вздохнули, словно головы змея Горыныча и в глазах их появился блеск. Блеск этот не предвещал ничего хорошего.
— Пошли! — снова дернул Фомин Доктора.
— Стой, не шевелись, — одними губами сказал Доктор.
— Чего стоять? Они сейчас набросятся на нас! — закричал шепотом Фомин.
И тут он догадался, что Доктор заодно с этими типами! Поняв заполошенно, что он попался, Фомин попытался вырваться, но рука его была зажата в руке Доктора словно железом. Ужас обуял его и придал сил.
— Ах ты, гад! — заорал он. — Ты тоже?!
И бросился на Доктора, желая только одного — придушить этого негодяя с лицом херувима. Но тот невесомо выскользнул из его объятий, а потом и самого Фомина потащило, закручивая, куда-то сквозь набегающих толстяков…
— Ты что, с ума сошел? — спросил Доктор.
— Я этим делом последнее время только и занимаюсь, — буркнул Фомин; он оглядывался, ничего не понимая. — Столько, блин, специалистов развелось по моему состоянию, как меня увидят, так сразу диагноз — сумасшедший!
— Ты хоть понимаешь? — начал было Доктор, но потом махнул рукой. — Вообще-то, я и сам не понимаю, как ты очутился здесь. Ведь ты же отцепился от меня! Тебя должно было разорвать на переходе или оставить в руках этих троглодитов!
— Разорвать, переходы… опять бодяга какая-то! — проворчал Фомин, и еще раз проморгался; та же история. — Я просто хотел сначала тебя задушить, а уж потом с ними разобраться, — сказал он. — Я и сейчас не уверен, что это желание у меня прошло.
— Это желание тебя и спасло! — рассмеялся Доктор. — Ты бросился на меня, тебя и вынесло!
— А что ты сделал? Как мы здесь очутились? — спросил Фомин.
Он еще раз оглядел полянку, на которой они стояли. Был солнечный тихий день. Вокруг шумел большой лесной массив из огромных, будто первозданных деревьев. Было тихо и мирно, и потому абсолютно не верилось уже ни во что, ни в какие чудеса.
— Это что за парк?.. Лось?
— Это не Лось, это лес.
— Это что же, они меня в область увезли? — возмутился Фомин. — И куда?
— Это не область, — снова сказал Доктор, и от его слов и голоса Фомину снова стало не по себе. — Точнее, это область, но — область допустимых значений. Другая возможная реальность, то, о чем я тебе говорил в баре.
— Да ладно! — не веря, протянул Фомин. — Мы ж не в баре!.. В какой стороне Москва?
— Да ни в какой! Нет здесь твоей Москвы. У тебя что, не вызывает вопросов, как ты здесь очутился, не выходя из подвала?
— Так я и спрашиваю: как ты это сделал? Всех загипнотизировал?
— Ага! — сказал Доктор. — И котельную заодно!.. Где подвал-то? Тут даже дороги нет! Это дикий лес, только не под Москвой, а совсем в другом месте. В другой реальности.
— Ты меня напугать хочешь или удивить? — взорвался Фомин. — Так удивил! Но только не надо плести про свои реальности! Давай выбираться отсюда, вот что реальность, а не допустимые значения!
— Давай! — почему-то весело согласился Доктор…
Они долго молча брели по лесу в одном направлении, которое наобум выбрал Фомин, но не увидели не то что дороги, тропинки. Похоже, лес был действительно девственным. Мещера какая-нибудь, чертыхался про себя Фомин. Доктор шел молча, покусывая травинку.
— Мы не заблудились? — морщил лоб Фомин. — Ты знаешь, куда мы идем?
— Не-ет! — ответил Доктор удивленно, и даже помотал головой.
«Зараза!..»
— Я думал ты знаешь, прёшь все время на солнце!
— Но это же ты нас сюда завел! — возмутился Фомин. — Ты и выводи! Все я, да я!..
Доктор посмотрел на Фомина с каким-то даже сожалением.
— Ты пойми, — сказал он. — Мы не под Москвой. Мы даже не на Спирали, мы ушли с нее так далеко, что можно идти тысячу лет и все равно не дойти. Мы сделали переход, пойми, и
