спесь…
Ползёт тропинка вдоль карьера.
Как тараканы, тягачи.
Он ради собственной карьеры,
Печёт златые калачи.
И в золотистой упаковке
Вручает, глазками юля,
И весь такой несчастный, кроткий,
А в мыслях: «Воля бы моя!..»
Поверьте! Воля его будет!
Он подомнёт собою всех,
Железную накинет сбрую
Под гомерический свой смех.
07/12 — 2005 г.
Жизнь — движенье
Что-то шепчут осенние листья
Ветры зимние в гости спешат.
За окном вечер стелется мглистый.
Обречённые мухи жужжат.
Кто сказал — наша жизнь есть движенье,
И чего бы ты в ней не достиг!?
Время! Время — всего лишь мгновенье!
И тебя уже нет средь живых!
Ты достигла далёких пределов!
За той гранью отсутствует зло.
В жизни ты была кроткой, умелой.
Всем, кто знал тебя, так повезло!
Твой заливистый смех и улыбку,
Беззащитность, ранимость твою,
Голос твой — голос ангельской скрипки-
Страдивари — поющей в Раю.
Ты не бойся довериться Богу:
Он поймёт! Он простит тебе всё!
Ты покайся божественным слогом!
Пусть поможет тебе ремесло!
Уголок России
Далеко — далече на краю земли
Уголок Росси — родина любви.
Новая избушка, жёлтая резьба,
Новые ворота старого раба.
Крашенный штакетник, вишня под окном,
На столе присела крынка с молоком.
Запах здесь навозный — это русский дух,
И телка мычанье мой ласкает слух.
Вот чердак на крыше, словно тьмы зевок,
А за огородом роща да ставок….
По песку бредёт дорога в темень гор.
Солончак, такыр, софора, звёздный хор.
Затерялась в той пустыне дочь твоя
И за нею тенью бродит боль моя.
Только звёзды светят всюду нам одни
И другой у нас на свете нет родни.
Ты права, моя сторонка, ты права,
Я распутная девчонка — это да!
Но ведь что же ты хотела от меня? –
Я ведь русская и это не отнять!
Я люблю тебя, люблю ещё других
И для каждого готов сердечный стих.
Пусть на части меня рвут со всех сторон,
Но я слышу только звон колоколов.
Звон серебряный распахнутых церквей,
Песнь малиновки меж ивовых ветвей,
Звон колосьев, созревающих хлебов:
Ни тебе — ни рабства! Ни — оков!
18/11 — 2005 г.
В чужой семье
Вновь Копетдаг в вихрастой тонет тени,
И свечи звёздные роняют воск.
Душа полна отчаянья, смятенья
В вечерний час, дневной утратив лоск.
Но почему так неуютно в этом мире?
Зачем тоска терзает мою мысль?
И я верчусь без сна в пустой квартире,
А думы, словно раненная рысь.
Я снова здесь, в чужой семье, как в клетке.
И мне уже не вырваться домой,
Где жили мои доблестные предки,
Где каждая травинка — дом родной.
Я помню купола церквей убогих,
Задумчивые ивы над рекой,
Скрипучие, разбитые пороги,
Родного неба ситец голубой…
И, если доведётся мне вернуться,
Кого застану там, кого найду?
Хотелось бы однажды мне проснуться
Среди родных и в дружеском кругу.
Ах! Годы, годы, словно ветер мчатся!
За ними мы уходим в мир иной,
И не всегда успеем попрощаться,
И не друзья проводят на покой.
А мир такой жестокий, но красивый!
Всё так же будет петь, любить, цвести,
И, на заросшие травой могилы,
Весенние дожди будут идти…
19/11 — 2005 г.
Надежда
Ещё жива, жива во мне надежда!
Сияю вновь, как месяц в небесах,
Забыто всё, что горьким было прежде
И я опять смотрю в твои глаза.
И пусть не так, как было всё вначале –
Иная страсть, не та уже любовь, -
Веселье, обрамлённое печалью,
Волнующее снова мою кровь.
Пусть ничего я больше не открою,
Но каждый миг есть сладостный полёт!
То светлое, что есть ещё со мною,
Душа — копилка в вечность унесёт
18/08 — 2000 г.
На этой улице
Я на этой улице когда-то
Бегала девчонкой босоногой
И была худющей да глазастой,
Подросла и стала недотрогой.
Розы в моих косах расцветали,
Губы мои маками алели
Мальчики соседские вздыхали,
Девочки от зависти бледнели.
И на этой улице под вечер
Повстречала своего я принца,
До утра тянулись наши встречи,
Знать пришла пора и мне влюбится!
Свадьбу нам справляли всем кварталом
И лилось вино рекой неделю.
Сыновья здесь наши подрастали,
В мир большой, однажды, улетели.
Мчатся поезда в другие страны,
Ветры нам приносят перемены.
О другом теперь поют дестаны,
Только у меня всё те же темы!
Внучки, словно розы расцветают,
Губы внучек маками алеют.
Мальчики соседские вздыхают,
Девочки от зависти бледнеют.
Дездемоне
Сосульки на клёне
Все окна в поту
Шепчу Дездемоне:
Я сон твой сотру!
Сон страшный, смертельный –
Живи и мечтай!
Пусть мавр престарелый
Отправится в Рай!
Он с сердцем наивным,
Жестокой судьбой
Не будет счастливым,
О, крошка, с тобой!
Коварству и злобе
Доверится он…
Проснись, Дездемона!
Утрачен твой сон.
Пророки
Рождённые полночью строки,
Как зерна, под звезды рассыплю…
О, где ж вы, волхвы и пророки,
Что так восхищали Россию?!
С какой незабвенной любовью
Они обращались к народу,
Делились с ним горем и болью,
Неся в своём слове свободу.
Из темени жизни дорожной
Немногие вышли к рассвету,
И канули в хляби острожной
По умыслу злому, навету.
О, где ж та великая малость –
Что так восхищала народы,
И что от пророков осталась? –
Утрачены силы и годы!
Накипь
Страданий жестокую накипь,
Скитаний пожизненный плен
Не спрячешь под маской, за график,
Не выдашь за дуру мигрень!
Роптать я давно разучилась,
Но слушать и слышать хочу,
И что бы со мной не случилось,
Я болью за боль заплачу.
В забвенье палитра и слово!
От этого сердцу больней…
И вновь обращаюсь я к Богу
Молитвой смиренной своей.
Жутко!
В переполненном словно трамвае,
Я у жизни стою на подножке.
Не видать мне ни Ада, ни Рая:
Мне хватило и жизни острожной!
Но так жутко с подножки сорваться!
Если б было куда, убежала б…
Не хочу больше с миром сражаться! –
Я тихонько ладони разжала…
И…проснулась в глубоком смятенье,
Но мгновенье ещё я летела…
За окном плыли жуткие тени,
Занемевши, не слушалось тело…
Куда умчалась?
В прищуре глаз — надежда и страданье.
Походка валкая, прозрачная рука.
Высокий лоб и жилки трепетанье,
И серебристый локон у виска…
Куда ты, стройность девичья, умчалась,
Беспечность и наивность детских губ?
Едва ладья пристала у причала,
А завтра снова в неизведанный путь…
Душе в угоду
Не тебе ль, душа,
