Он усмехнулся, а потом взял мою руку свободной рукой, и не успела я ничего подумать, как он накрыл пламя моей ладонью. Я инстинктивно дернулась, ожидая ожога, однако не почувствовала ничего. За секунду до того, как наши ладони соприкоснулись, пламя исчезло. Я ожидала, что его руки будут горячими, однако они были просто немного теплее моих.
– Вот видишь, я же сказал, что не причиню тебе вреда.
– Потому что не хочешь злить Альгидраса?
– Нет, – улыбнулся Алвар, – злить его – отдельное удовольствие, но огорчать – это другое. Я не люблю его огорчать.
– Почему?
– Огорчение Альгара приносит огорчение мне самому.
С этими словами Алвар наконец отпустил мою руку.
– Что тебе от него нужно?
– О, этого я сказать тебе не могу.
– Ты обещал ответить!
– О женщины! Я сказал, что у меня есть ответы, однако не все они предназначены для твоих ушей.
– Хорошо, тогда расскажи мне обо мне, – решилась я.
Я почти ожидала, что Алвар сделает вид, что не понимает вопроса, как часто делал Альгидрас, однако вместо этого он пристально на меня посмотрел – и я потерялась в его взгляде. Алвар смотрел так, будто знал обо мне все, начиная с любимого плюшевого зайца и заканчивая тайной, больной, стародавней зависимостью от учителя немецкого. Мне стало неуютно, и я было совсем решила обратить вопрос в шутку, но Алвар вдруг улыбнулся – и мгновение рассеялось.
– Ты с другой стороны, – просто сказал он.
– С другой стороны чего? – боясь спугнуть нежданную откровенность, спросила я, чувствуя, как сердце отчаянно зачастило. Вот он, шанс! Только бы он не остановился.
– С другой стороны ткани мира.
Алвар говорил не таясь, не оглядываясь по сторонам, будто мы беседовали о самых обычных вещах. Альгидрас вел себя совсем не так. Впрочем, возможно, дело было в том, что Алвар не держал секретов от своих людей, прочие же не смогли бы подойти и на выстрел.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую. Это как… – он щелкнул пальцами, подбирая слова, произнес что-то на кварском, – как…
– Свет, – с чудовищным выговором подсказал один из воинов, даже не повернувшись в нашу сторону.
– Благодарю, Алиш! Он прав. Ты словно свет. Как ты сюда попала? Морем?
Я медленно кивнула, напрочь забыв об осторожности и даже не думая о том, что такая неосмотрительность может привести к необратимым последствиям. Да, я не знала об Алваре ничего, Альгидрас утверждал, что он опасен, и я сама видела это во сне, но он вдруг оказался единственным, кто был готов сказать правду, потому я уцепилась за эту возможность двумя руками.
– Тебя призвала Святыня? Через воду? Прелестно!
– Что тебя так радует? – не выдержала я его жизнерадостного вида.
– Ну как же! Тебя призвала сама Святыня!
– Так. Давай сначала. Я ничего не понимаю.
– На этом языке очень сложно говорить. Он… Мне его мало, – пожаловался Алвар.
Как переводчик я его отлично понимала, но сейчас было не время входить в его трудное положение, поэтому я заверила:
– Твою речь я понимаю прекрасно. Просто расскажи мне о Святыне! Что она такое?
– Кто, красавица моя, не что! Она – все сущее.
Я закатила глаза, вспоминая, что эту же фразу мне сказал Альгидрас.
– То есть ты тоже не знаешь?
– А кто еще не знает? Альгар? – оживился Алвар. – Он упрямец. Я ведь сказал ему, что готов ответить на все вопросы, а он не верит.
Мне показалось, что факт упрямства Альгидраса в самом деле огорчает Алвара.
– А ты знаешь? – вернулась я к насущному вопросу.
Алвар неожиданно шагнул ближе, оказавшись почти вплотную ко мне, я запоздало шарахнулась в сторону, вернее, попыталась, потому что он быстро перехватил меня за локоть и склонился к самому моему уху. От него пахло мятой.
– Тише. Это не для посторонних ушей.
Я кивнула и попыталась осторожно высвободить локоть. Он тут же выпустил. В знак признательности я не двинулась с места, позволив ему говорить мне почти в самое ухо. Оставалось надеяться, что этот способ передачи информации в нашем случае был действительно оправдан.
– Святыня живая. Некогда она была девой. Не менее прекрасной, чем ты.
Я невольно отклонилась и посмотрела на Алвара, силясь понять, не шутит ли он. Судя по выражению лица, он не шутил. Его взгляд был очень серьезным, а еще в нем светилась безграничная нежность, будто он лично знал эту самую деву.
– Ты не мог ее знать – ты слишком молод!
Алвар улыбнулся слегка грустно.
– Память предков. Она вот здесь, – смуглая ладонь коснулась груди там, где сердце.
Я посмотрела на его руку, унизанную перстнями, и подумала, что попала в какую-то арабскую сказку.
– Она была девой, а дальше?
– А потом стала камнем.
– Почему?
– О, тому было много причин. Главная из которых – любовь!
– Шутишь? – фыркнула я.
Ну не может же он сейчас всерьез впаривать мне слезливую сказку?!
– Нет. – Рука Алвара соскользнула с груди и перехватила мою ладонь.
Я посмотрела на наши руки. Он просто сжал мои пальцы и чуть тряхнул мою руку, словно призывая собраться.
– Любовь, краса, порой бывает такой силой, что может осушить море, повернуть реки вспять.
– Ты серьезно?
– А ты разве не чувствуешь? Что бы сделала ты, чтобы спасти Альгара?
– Я? При чем здесь я? И Альгидрас… Я же уже сказала тебе, я невеста княжича! – Я и сама чувствовала, что мой голос звучит неестественно.
Алвар отступил на шаг, но руки моей не выпустил. Он смотрел на меня с полуулыбкой и слегка качал головой.
– Ты ошибаешься! – прошипела я.
– Я очень редко ошибаюсь, краса. В таких вещах – никогда. Как бы то ни было, Рамина выбрала вечность в камне, чтобы те, кого она любила, могли жить.
– Им это помогло? – негромко спросила я.
Он глубоко вздохнул и произнес очень серьезно и очень устало:
– Я не знаю. Жизнь долгая, краса, и в ней всегда много ошибок. Те, кого она защищала, выжили, но, сами того не ведая, едва не погубили этот мир. Потом они добровольно отказались от своих Сил, передав их Рамине, но мир снова едва не погиб. Тогда они попытались это исправить, вернув себе Силы стихий, но равновесие уже было нарушено, и все стало еще хуже.
– То есть речь ни много ни мало о спасении целого мира? – скрывая растерянность за усмешкой, произнесла я.
Алвар буднично кивнул, а потом слегка улыбнулся:
– Или, если тебе так понятней, краса, о войне в одном небольшом княжестве, о судьбе девочки с той стороны мира и о жизни мальчика с хванского острова.
– А что же с мальчиком из Савойского монастыря?
– А мальчик из Савойского монастыря очень хочет спасти мир. Но ему нужна помощь.
Я внимательно смотрела на Алвара и понимала, что у меня нет повода ему верить. Однако взгляд сам собой цеплялся за ранние морщинки вокруг его глаз от бесконечных улыбок, и я с ужасом понимала, что верю каждому слову, как бы глупо все это ни звучало.
– И кто должен тебе в этом помочь? Альгидрас?
В ответ Алвар лишь кивнул.
– Но он даже слышать о тебе ничего не хочет! Не знаю, чем ты так его разозлил, но он убежден, что тебе вообще нельзя верить. Или же… это он нам так говорит, а на самом деле все иначе?
Алвар посмотрел куда-то за мое плечо, нахмурился и медленно произнес:
– Нет. Все так, как ты сказала. Он не хочет ничего слышать. Но он должен. Иначе мир все же погибнет.
Я помотала головой, отказываясь верить в такие формулировки, потому что пока не могла воспринимать это всерьез.
– И что ты собираешься делать?
Алвар перевел взгляд на мое лицо и беспечно улыбнулся:
– Ждать. Что я еще могу? Я не в силах убедить Альгара в том, что не враг ему. Он слишком упрям. И зол на меня. Но есть ты.
И вот тут все встало на свои места.
– Ты потому и позвал меня сюда? Потому и рассказываешь все это, чтобы я помогла тебе убедить Альгидраса, что ты на его стороне? – на этот раз рассмеялась я, а Алвар для разнообразия остался серьезным. – Ты с ума сошел?!
– Поверь мне, краса, если бы я сошел с ума,
