на много-много дней пути отсюда осталось бы лишь пепелище. Так что будем верить, что мой разум пребудет со мной до того момента, как боги призовут меня к себе.
– Ты шутишь сейчас?
– Может, да, а может, и нет. Я не знаю, что случится, если человек, обладающий Силой стихии, сойдет с ума. Альгар выдержал. Иначе воевода Свири не вернулся бы домой. От его лодий не осталось бы даже щепок.
– Что за Сила у него?
– О, я и сам хотел бы понять, моя красавица. К нему перешла Сила Ветра после гибели хванского жреца. А до этого, когда он еще был в монастыре, в нем поселился Огонь. Не той силы, что у меня или любого из моих людей, но он есть. Но и это еще не всё. Дева наделила его Силой Воды.
– А как происходит передача этой вашей Силы?
– Через обряд. Как в нем появился Огонь, я не знаю – я сам тогда еще отроком был. А с Водой… ведун кваров, видно, лишился разума, раз решил ввести в обряд чужую Святыню. Он и быть рядом с ней долго не мог, не то что управлять ею. Но, верно, то, что он слышал Деву слишком слабо, и заставило его обратиться к хванскому Шару. Тогда-то Дева, как я понимаю, вместо того чтобы забрать себе Силу хванов вместе с жизнью последнего из рода, отдала часть своей стихии этому последнему, чтобы он выжил. Все могло бы быть так, как задумал ведун: он бы усилил обряд, хваны погибли бы, как и прочие до них, но, на его беду, добровольной жертвой был выбран Альгар. Здесь не стоит винить старосту хванов, отдавшего в жертву сына, хоть Альгар и винит. Но все было предопределено задолго до рождения Альгара, да и самого старосты, если уж на то пошло. Просто на хванском острове должен был родиться мальчик, что соединит в себе Силы нескольких Святынь. Сам Альгар не желает об этом слушать, потому что полагает, будто я лгу. А еще винит меня в том, что я прислал свиток со священными словами, которыми закрепил его связь со Святыней хванов и отдал его ей в вечное служение. Но это была лишь дань ритуалу с моей стороны. Не будь тех слов, это ничего бы не изменило: Альгару предопределено было стать последним из хванов и служить своей Святыне. Но этому упрямцу удобнее винить меня.
Алвар криво усмехнулся и развел руками, мол, что поделаешь. А меня интересовало другое:
– Откуда ты все это знаешь? Не мог же ты находиться на острове в ночь гибели хванов?
– Не мог. Конечно не мог. Тут Альгар прав: я впервые покинул стены монастыря. Но все эти годы я следил за островом хванов.
– Почему?
– Потому что именно там пророчество начало сбываться. А еще там был Альгар.
– Почему тебя так волнует его судьба? Это выглядит так, будто ты пытаешься убедить меня в том, что для тебя это важно, хотя на самом деле…
– Поверь, для меня это важно. Почему? Это очень старая история, а я и так поведал тебе сегодня больше легенд, чем кому-либо прежде. Я расскажу тебе эту как-нибудь в другой раз. Ведь у нас еще будет встреча?
Я пожала плечами:
– Я думаю, что ты теряешь время. То есть я благодарна тебе за рассказ, если принять его на веру, но, думаю, ты переоцениваешь мое влияние на Альгидраса. Он… никогда не станет прислушиваться ко мне.
– О женщины! Неужели на Изнанке мира каждая так глупа и слепа, как ты?
Не успела я обидеться, как он добавил:
– Альгар с дыхания сбивается, когда ты рядом. Я сам это видел.
– Это от неожиданной встречи с тобой, – пролепетала я, стараясь унять невесть с чего заколотившееся сердце.
– От этого тоже. Только от злости, а с тобой… тоже от злости. Только на себя – за то, что не может перестать чувствовать.
От этих слов мне стало горько.
– А знаешь, ты прав. Не знаю, как ты это понял, но все так и есть. Он вправду злится оттого, что Святыня навеяла нам это… чувство. Потому-то он…
– Святыня? – Алвар округлил глаза и расхохотался так звонко, что пара воинов из числа тех, что все еще изображали статуи, обернулась в удивлении. Впрочем, они лишь улыбнулись и вновь замерли в прежних позах.
– Почему ты смеешься?!
Признаться, его неуместное веселье уже начинало раздражать.
– Да потому, что ты сказала… Ох, ну нельзя же так шутить над старым мной. Так же и умереть со смеху недолго.
Я постаралась взглядом передать все то, что думаю о нем в эту минуту. Алвар наконец взял себя в руки, хотя и с некоторым трудом.
– Кто тебе сказал это? Альгар? Все же годы поистине не властны над его упрямством и нежеланием признавать то, что следовало бы. Святыня не может навеять чувство, краса. Святыня – это сущее. Это то, в чем чувства живут. И не только чувства, но еще и люди, птицы, весь мир! Дева не в силах что-то создать, лишь сохранить и передать. Она может показать тебе красоты далеких земель, диковины, которые давно канули в века, твои собственные тревоги и чаяния. Так что Альгар просто…
Негромкий свист прервал Алвара на полуслове. Его губ коснулась улыбка, а сам он тут же весь подобрался.
– У нас гости, краса, – с этими словами он весело мне подмигнул.
Его воины расступились, и стало видно, что к нашей группе приближаются Альгидрас с Миролюбом. Я сильнее надвинула капюшон на лицо, мечтая провалиться сквозь землю. И ведь ничего предосудительного не делала, но отчего-то казалось, что меня застукали на месте преступления.
Воины Алвара разошлись, оставив нас двоих.
– Никто не знает, кто она, княжич, – негромко предупредил Алвар, когда мужчины приблизились к нам.
Миролюб хмуро кивнул и бросил цепкий взгляд на лицо Алвара, а потом на мое. Он и Альгидрас были с непокрытыми головами. Нос Миролюба покраснел от холода. Отчего-то это меня немного успокаивало, делая княжича живым человеком. Впрочем, успокоение было слабым.
– Идем. Все идемте, – коротко бросил Миролюб и, мотнув головой, направился в сторону крайнего дома к условно сухому пути. Мы с Алваром послушно двинулись в указанном направлении, при этом мне так и не хватило смелости поднять взгляд на Альгидраса. Осуждения в глазах Миролюба хватило с лихвой.
Жила-была девочка,
Немного, пожалуй, наивная, но в целом неглупая.
Взирала на мир открыто и без опаски.
Вокруг были люди –
Добрые, злые, близкие и недоступные…
В целом обычные и оттого очень разные.
В мыслях у девочки
Не было зла, и своею меркою мерила
Девочка тех, кого видела рядом с собою.
Наверно, поэтому
Девочка так до последнего и не верила
В то, что с ней может случиться что-то плохое.
Глава 5
Мы в молчании обошли рыночную площадь, Миролюб сначала вывел нас на широкую улицу, а потом уверенно свернул в один из переулков. Шел он быстро, я даже успела запыхаться, стараясь не отстать. Меня жутко раздражало то, что позади идет Алвар, поэтому я упорно цеплялась взглядом за капюшон Альгидраса. Тот сбился на одно плечо, и это меня тоже раздражало. Так и хотелось поправить сырую ткань.
Миролюб неожиданно остановился и толкнул дверь в какую-то харчевню. Он вошел первым, за ним шагнул Альгидрас, который, впрочем, тут же придержал дверь, пропуская меня в теплое и пропахшее едой помещение. Сзади отчетливо фыркнул Алвар. Альгидрас сделал вид, что не услышал. Я проскользнула в дверь, попыталась сориентироваться в полумраке зала и почти сразу увидела Миролюба. Тот поманил нас рукой в сторону узкой лестницы, ведущей на второй этаж. Мне совсем не понравился такой поворот, но выхода не было. Пришлось последовать за женихом. Я не оборачивалась, но знала, что сзади идет Альгидрас. Ощущала его присутствие всеми разом обострившимися
