Он вёл себя как лидер, говорил как лидер и был им, настоящим лидером: источал уверенность, имел уважение среди окружающих его людей и подчинённых.
Над командиром-рулевым склонился долговязый Павел Андреевич — учёный, его то нам и было поручено охранять. Кажется, пару лет назад он преподавал в киевском университете, но после прорывной статьи, связанной с Зоной, его пригласили в НИИЧАЗ и выделили финансирование на собственные исследования.
Сбоку на неудобном стуле спал Тодд – двоюродный брат Фила. Кузены не упомянули, откуда они родом, но оба говорили с еле заметным акцентом. Тодд отличался от своего брата полным отсутствием лидерских качеств, хмуростью, молчаливостью и беспрекословной исполнительностью.
— Павел Андреевич, детектор показывает редкие скопления аномалий. Ваша теория не подтвердилась, — Фил будто упрекал учёного.
— Жаль, — учёный выглядел разочарованным. — Ничего страшного. Под водой ведь всё равно безопаснее, чем по воздуху?
— Пока да, — сказал командир наёмников, обернулся и увидел в проёме меня. — Чего надо? Какие-то проблемы?
— Никак нет, — я не смог придумать ничего лучше.
— «Никак нет», — с укоризной повторил командир. — Это тебе не армия. Если всё нормально, иди спи, до всплытия ещё полчаса.
В это же время проснулся недовольный Тодд. Сонными глазами он посмотрел на меня, затем потянулся к двери и захлопнул её перед моим носом.
***
Поспать не получилось. Я отсчитывал каждую минуту. Близилось то, ради чего я пошёл на смертельный риск, подделал документы, с идиотской улыбкой врал и кивал, отвечая на странные вопросы проверяющих.
— За что вы готовы умереть?
— Как вы относитесь к смерти?
— Какая ваша самая большая мечта?
— Были ли у вас хотя бы раз в жизни суицидальные мысли?
— Какую профессию вы считаете самой опасной в мире?
Пару недель я торчал в одиночной палате частной клиники, читал в интернете все доступные материалы, связанные с темой Зоны. Затем меня сразу же перенаправили на базу наёмников.
Про Зону ходило много баек даже среди гражданских. Только ленивые не обсуждали этот феномен. Все сходились в одном. Это проклятое и уродливое место, смертельно опасное, будто сам ад вышел на землю. Каждый квадратный метр опасен для жизни, всё, что здесь обитает, несёт смерть: мутанты, аномалии, радиация, люди.
Описание было весьма утрированным и удобным для человека, который склонен нагнетать себя и готовиться к худшему, как раз для такого человека, как я. Не хотелось испытывать разочарования, хотелось быть готовым к любому повороту.
Однако была у этого и другая сторона, я уже не понимал сам, где я занижаю свои ожидания, а где испытываю свою психику, при этом будучи весьма трусливым человеком, неспособным даже дать отпор хулиганам у подъезда.
Тело охватил мандраж, застучало сердце в груди. Ладони вспотели настолько, что их блеск виден был даже в тусклом освещении нашего отсека. Чтобы не выдать свой страх трясущимися руками я схватил автомат и крепко сжал цевьё и рукоять. Панические атаки случались со мной редко, но каждый раз открывали всё новые симптомы.
Проснулся Святой, окинул меня подозрительным взглядом, затем посмотрел на оружие.
— Ты чё? — впервые в глазах Святого я увидел испуг. —Рехнулся? А-ну, опусти автомат.
— Я его просто держу, — ответил я с натужной улыбкой, на лице проступила испарина.
Святой ещё раз покосился на оружие, присмотрелся к предохранителю и быстро успокоился.
— Точно рехнулся. Нездоровится тебе? Так и зачем ты здесь, Ханурик? — спросил Святой с прищуром.
Наёмник будто давно понял, что я самозванец, и допытывал меня, чтобы вывести на чистосердечное признание. Я помнил несколько пунктов из подписанного контракта, гласивших о «расстреле на месте» за ряд провинностей, и сразу два из них подходили под мой случай.
— Ты как вообще, Ханурик?
— Нормально. Сойдёт.
От дальнейших расспросов Святого спас удачный случай. Наёмника вызвали в кабину управления. Татуированный хмуро прикоснулся к гарнитуре в ухе, хотя подобные движения были излишними. Наёмник нехотя оставил меня в одиночестве.
Наручные часы показывали семь вечера, когда я услышал переменчивый гул двигателей. Отсек немного тряхнуло, заметно стих шум из машинного отделения, что находилось внизу.
Фил не обманул, прошло ровно полчаса. Батискаф подымался на поверхность. Вот и настал тот час, которого я так желал и боялся одновременно.
Вокруг многокилометровая Зона, самое опасное место на земле, и я пока что ещё внутри этого батискафа, ощущающий себя жалким клопом, решившимся на такой риск от отчаяния.
Свет в пассажирском отсеке потускнел — это означало, что основной двигатель выключен. Из кабины управления вышли два брата, учёный и Святой.
Выход наружу находился в этом отсеке.
— Готовы? — Фил уверенным взглядом оглядел каждого, на мне его взор изменился, командир наёмников будто посмотрел сквозь меня.
— Всегда готов, какого
