выйти из тени своего отца. Леиф понимал его нетерпение и попытался урезонить друга:
— И у тебя будет твоя слава. Ты вернешься в Гетланд и к отцу на кораблях с добычей. Если мы будем сражаться друг с другом, мы только потеряем людей. И твое возвращение не будет таким великим.
После долгого, тяжелого молчания Колдер кивнул.
— Ты мудр, Леиф. Ты видишь причину, когда я чувствую только желание.
Это всегда было правдой. Хоть Колдер и был старше, Леиф был мудрее.
Мужчины обнялись и вернулись в лагерь.
— oOo~
После разговора Колдер ушел. Леиф стоял рядом с Бренной Оком Бога и смотрел, как его друг возвращается в свою палатку. Ткань затрепетала, когда он закрыл полог; Колдер был зол.
Леиф не планировал оставаться в Эстландии и удерживать замок. Но Грозовой Волк и Око Бога вызвались, и Леиф увидел в этом дурной знак. Кроме того, его возвращения в Гетланд никто не ждал. Последний из его семьи, его последний сын, был в этой земле — то немногое, что от него осталось. Он не был готов оставить Эйнара, еще нет.
— Ты должен пойти к нему, — сказала Око Бога. — Пусть он поймет, что лучше оставить силу позади.
Она повернулась и уставилась на палатку целителя, в которую только что вернулся Вали.
Все, и Колдер особенно, были потрясены, увидев великого воина, стоящего на своих ногах и говорящего сильным, твердым голосом. Вали возразил Колдеру и изменил свое намерение, и Леиф увидел, как убийственное желание осветило глаза его друга.
Но Леиф верил, что собрание прошло так хорошо, как только могло. Отряды обоих ярлов хотели удержать замок. По крайней мере, в Эстландии альянс останется нетронутым, и Леиф сделает все, что в его силах, чтобы убедиться в том, что союз не будет разрушен.
Что касается дома, Колдер вернется победителем, и даже ярость Снорри не сможет уменьшить его заслуг. Если бы у Эйка был какой-то другой план, какая-то темная цель, то отсутствие Вали дома ослабило бы Снорри и помогло бы Эйку с его планом.
Леиф сожалел об этом; ему тяжело было думать, что клятвы были даны с целью их нарушить, но он клялся не потому. Он поклялся Эйку, и его верность покоилась в Гетланде.
Око Бога снова направилась к палатке целителя. Леиф проследил за ней, а затем снова взглянул на палатку Колдера. Бренна Око Бога была права. Только он мог заставить Колдера понять, что сила все еще на его стороне.
Леиф не умел предвидеть, он не мог догадываться, что их всех ожидает на этой земле. Он не был ни провидцем, ни лидером. Он был всего лишь воином и другом.
— oOo~
После двух дней и четырех поездок налетчики забрали из замка столько добычи, сколько могли увезти корабли, учитывая, что тридцать человек остались зимовать.
Лагерь был свернут, люди тащили к берегу снаряжение и сундуки с драгоценными металлами и камнями. Колдер стоял у черного кольца, в котором ночью горел их костер, и наблюдал за работой. Медленно, удовлетворенно кивнув, он повернулся к Кнуту.
— Ты и Вигер — убейте пленников.
Кнут кивнул и повернулся, чтобы найти Вигера.
— Стой! — вырвалось у Леифа, и Колдер повернулся к нему.
Теперь, когда лагерь был свернут, они четко видели загон. Женщина-целитель, Ольга, вернулась к другим и снова оказалась привязана, когда они начали сборы. Леиф не думал, что кому-то было дело до женщин в этот день; забот было слишком много.
Он надеялся, что это так. Он должен был уделить этому больше внимания. И теперь Леиф должен был ответить Колдеру и объяснить, почему он оспорил его приказ.
— Целитель. Она знает наш язык. Она может помочь нам в замке.
Колдер ухмыльнулся.
— Тебе она нравится, мой друг?
Леиф не ответил, и ухмылка Колдера переросла в самодовольную.
— Ладно, — он помахал Кнуту. — Приведи моему другу его питомца. Убей остальных.
— oOo~
Он хотел бы, чтобы рабыню — Ольгу, теперь он помнил ее имя — привели к нему первой, но у Вигера и Кнута были другие планы.
Когда Вигер передал Леифу конец веревки, Ольга была забрызгана кровью своих друзей, и глубокие карие глаза смотрели на него со страхом и ужасом.
— Мне жаль, — сказал он, разрезая ее путы. — Я бы отпустил тебя, если бы мог.
— Это… способ вещей, — ответила Ольга, ее мягкий голос дрожал. Когда он освободил ее руки, она потерла запястья. — Я не свободен. Это так?
Никогда прежде Леиф не задумывался о тяжелом положении раба. Рабы были трофеем; их свобода была просто еще одной вещью, которую они потеряли. Но теперь он почувствовал угрызения совести.
— Нет, ты не свободна. Мы отвезем тебя в замок. Нам нужно, чтобы ты помогла нам понять свой народ. И Свен возвращается домой, так что нам нужен целитель. Так что мы не можем тебя отпустить. Но я не буду тебя связывать, если ты не станешь сбегать. Ты понимаешь?
Ольга подняла глаза, ее взгляд изучил его лицо.
— Ты можешь держать мужчин подальше?
— Да, — и он хотел бы. Леиф чувствовал желание защитить эту маленькую женщину. Он не знал, откуда оно взялось, но оно было сильным.
— Твое слово хорошо? — спросила она, ее глаза сузились.
— Да, — это тоже было правдой. Он не давал обещаний легкомысленно, даже рабу, и с готовностью принимал на себя груз ответственности. Его слово было самым ценным, что у него было.
— Тогда никакой веревки.
— oOo~
Несмотря на свою силу, Вали едва добрался до замка. Через несколько мгновений после того, как они вошли в зал, пока Леиф все еще стоял с закрытыми глазами, пытаясь отогнать воспоминания о поданной на блюде голове своего сына, могучий Грозовой Волк упал на каменный пол без сознания. Бренна Око Бога сделала два быстрых шага, направляясь к нему, а затем замерла, словно сама себе удивившись.
Сняв с него шкуры, они увидели, что спина Вали покрыта свежей кровью. Наверняка открылась рана.
Леиф нашел Ольгу взглядом.
— Нам нужны твои силы целителя.
Она присела рядом с Вали и задрала его плотную тунику. Осмотрев его спину, она произнесла много слов, которые Леиф не понял, а затем вздохнула и посмотрела на него.
— Уложи его в постель. Я поищу, — она что-то еще сказала на своем языке и снова вздохнула, — вещи, которые мне нужны.
Леиф кивнул и повернулся к налетчикам.
— Давайте отнесем нашего друга на одну из этих королевских кроватей.
Потребовалось четверо мужчин, чтобы поднять Вали, но, в конце концов, они нашли для него кровать и уложили
