* * *
Вечер вошел в город без стука, словно давний приятель. Солнце покатилось с неба вниз, как с горки.
Темнота заполняла каждый уголок. Забивалась в щели. Сгущалась во дворах. Щупальца тьмы проникали в квартиры сквозь мутные стекла окон.
Наступало очень опасное время.
Городская мелкота — лавочники, ремесленники, подмастерья — спешили по домам. Они запирались за семью замками. Одни сдавались ночи безропотно. Другие никак не желали сбрасывать цепи дня. Их спальни становились последним рубежом обороны в бою с тенью. Торшеры, светильники, люстры расчищали пятачки для света. Тропинки, по которым мог подобраться Морфей, были заминированы книгами, телевизорами, магнитолами.
Защитники дня держались из последних сил. Но силы были неравны. Люди падали, сраженные наповал. Из раскрытых рук выпадали книги. Под ухо орали потерявшие хозяев магнитофоны. Но кончалась пленка, и они щелкали и затихали…
Жители большого прифронтового города один за другим становились пленниками Морфея. Лишь разбойники одиноко брели по проулкам, да стражники испуганно жались друг к другу, ощетинившись автоматами. По улицам проносились с грохотом бронетранспортеры. То тут, то там раздавались автоматные очереди. Убийцы и патрули — вот кто хозяйничал в Душанбе в этот час.
Пограничников же на работу и домой возили служебные автобусы под охраной автоматчиков.
— Андрюха, не спи, замерзнешь, — сказал порученец, зайдя в пресс-службу, — ты домой собираешься?
— А что, уже время? — как-то растерянно спросил Ветров.
— Смотря для чего, — философски заметил кэп. — Но автобус через пять минут уедет.
— Спасибо. — Андрей сорвался с места и быстрым шагом пошел на выход.
Пазик был забит до отказа. Но это была веселая толкотня, не как в час пик на общественном транспорте. Как будто старые друзья собрались в уик-энд на прогулку.
Внезапно Ветров почувствовал, что живот его скрутило, будто он объелся несвежих фруктов. «Опять!» — с ужасом подумал он, вспомнив про утренние позывы.
За окнами автобуса проплывал темнеющий Душанбе. Приближалось заветное кольцо, возле которого был дом Фариды.
Да, Андрей все еще собирался к ней зайти. Вопреки всему. Пусть в жизни сгустились тучи и он чувствовал себя импотентом. Пусть крутило живот. Но он решил: «Не отступать и не сдаваться»!
Автобус начал огибать круг. Чуть позади ехал желтый пазик с эмблемой двести первой дивизии. Машины повернули на узкую улочку с импровизированным рынком. На дорожке, ведущей во двор, торговцы выставили в ряд тележки, предлагая лепешки, фрукты, зелень.
Ветров увидел в глубине двора дом Фариды. Заветное окошко на третьем этаже светилось. Тюлевая занавеска трепетала, словно кто-то осторожно выглядывал из-за нее.
— Останови здесь, — крикнул Андрей водителю и начал протискиваться к выходу.
Вдруг ему стало не по себе: то ли плохое предчувствие, то ли просто передумал идти… Ветров замешкался.
— Ну ты выходишь? — спросил подполковник, сидевший у входа. — Не задерживай.
У Андрея было несколько секунд, чтобы принять решение. Автобус стоял. Дверь была открыта. Все пассажиры повернулись и смотрели на журналиста.
«Нет, что-то здесь не так, — пронеслось в его голове. — Я чувствую, что, наверное, ничего не добьюсь. Меня ждет большой позор. Просижу всю ночь на унитазе…»
— Поехали, я передумал! — крикнул Андрей.
— Да ты сам не знаешь, чего хочешь, — засмеялись знакомые офицеры на последнем сиденье.
В заднем стекле Ветров увидел, как возле рыночка остановился автобус военных. Из него вышли двое мужчин в камуфляже.
Андрей ехал, проклиная себя за малодушие. Тряпка! И только утром узнал, что дурное предчувствие спасло ему жизнь: те двое мужчин, что вышли следом, были убиты. Во дворе их обогнали двое чумазых парнишек, лет шестнадцати на вид. Развернулись, посмотрели в глаза, подняли пистолеты. Военные замерли. Как в замедленной съемке — из рук полетели бумажные пакеты с покупками с рынка. Пули вырвались из стволов. Врезались офицерам в лоб: выбили мозги из затылка, а потом ударили в грудь. Отбросили жертвы на несколько шагов назад.
Мужчины упали на черный асфальт. Из рухнувших пакетов медленно покатились зеленые огурцы и алые помидоры. Тела убитых еще несколько секунд дергались в конвульсиях, как рыбы, выброшенные на берег. Потом затихли.
— А-а-а! — женские крики, детский плач покатились из одного двора в другой.
Место происшествия моментально обросло толпой, гомоном и суетой. Убийцы же спокойно ушли дворами.
— Очередной теракт произошел в Душанбе, — сообщил утром диктор «Маяка».
Ветров в это время жарил яичницу на завтрак. Шипящие капельки масла взлетали роем и кололи в голый живот или шлепались на семейные трусы с ромашками.
— Вчера вечером были убиты двое российских военнослужащих двести первой дивизии, расквартированной в Таджикистане, — сообщил по радио милый женский голос. — Они были застрелены двумя неизвестными в микрорайоне Маяковский…
Раскаленная сковородка едва не опрокинулась на Андрея.
Маяковский — это был тот самый район.
— Е-мое, — ошарашенно прошептал журналист.
Глава 4
Сообщение от агента пришло из Хорога рано утром по закрытым каналам. Вместе с ним были данные радиоперехватов и донесения других источников.
— Учись, — сказал Мазуров, когда Филин пришел к нему с полным докладом. — Как они ловко нас провели.
Это было чистой правдой. Террористы пришли к афганцам под видом торговцев наркотиками. Вручили мешок травки. Дали денег. Сказали — переправьте его на ту сторону. Там встретят. А мы прикроем вас.
После того как спецназ расстрелял курьеров, террористы вернулись в кишлак и выставили все в выгодном для них свете. Афганцы были возмущены. Чего и добивались боевики. Теперь они без труда могли получить любую помощь в войне против пограничников.
— Ключник сообщил, что абреки скапливаются в приграничных ущельях, — произнес Константин.
Ключником звали одного из самых ценных агентов, завербованных лично Филиным. Сообщение от него должен был забрать Рысак. Но пришлось посылать другого.
— Он может ошибаться? — спросил Мазуров.
— У Ключника был оптовый заказ на теплые куртки и спальные мешки. Сейчас ночью в горах холодно. Ключник сообщил, что планируются нападения на Ванчском, Язгулемском и Рушанском направлениях. Именно туда просят отправить куртки.
— Почему же тогда мы не слышим абреков?
— Они молчат в радиоэфире.
— Странно, не правда ли?
— Да, нехарактерно, — согласился Филин. Раньше боевики весьма непринужденно болтали в эфире. Благодаря радиоперехвату можно было узнать, кто где находится, куда направляется и что собирается делать. Разведчики шутили: меняю трех агентов на рацию с батарейками.
