ничего интересного. Они не умные и не особенные, они не читают книг и не пишут газетных колонок, как это делаешь ты.
Впервые я чувствую проблеск чего-то. Это не влечение — в этом я уверена, — а скорее чувство, от которого у меня по позвоночнику бегут мурашки. Я краснею так неистово, что мне приходится отвести взгляд. Ни один парень никогда не делал мне таких комплиментов. А если эти слова исходят от Лео, то я даже не знаю, как к этому отнестись.
Еще один грохот снизу пронзает воздух. На этот раз громкие крики сопровождаются звуками удара чего-то тяжелого и, несомненно, дорогого о твердый пол.
— Что за… — Лео поднимается со своего места, мышцы его челюсти дергаются, он скрипит зубами, явно взволнованный. — Похоже, мы единственные трезвые люди в этом доме. Я лучше пойду разберусь с тем, что там происходит.
Я стараюсь не откинуться на стуле и не опустить плечи в явном разочаровании.
— Тебе стоит.
— Наслаждайся своей книгой, Аля-Кэт. — Он подмигивает.
Подмигивает! В моей груди вспыхивает фейерверк искр, на лице появляется улыбка, пока мой взгляд не падает на книгу, лежащую на столе рядом со мной.
Он подмигнул мне в связи с "Пятьюдесятью оттенками" — он знает, что я читаю эротику!
— Я слышал, что это… незабываемо. — Он слегка улыбается мне, прежде чем уйти.
Мои щеки пылают. Я сейчас умру. Пол может перевернуться и поглотить меня целиком. Я тихо молюсь, но этого не происходит, и остаток ночи я провожу в раздумьях, увидит ли он во мне когда-нибудь нечто большее, чем неловкую пятнадцатилетнюю девочку с брекетами и дерзким вкусом к книгам.
ГЛАВА 5
Алена
Глаза распахиваются, и я мгновенно понимаю одно: я на корабле. Я нахожусь на корабле. Большом. Легкое покачивание под ногами — первая подсказка, как и слабый гул двигателя.
Проклятье. Как долго я была в отключке?
И что именно произошло?
И самое главное — какого черта я здесь делаю?
Лежу на этой чужой кровати, голова раскалывается от непрекращающейся пульсации. Тупая боль только усиливается под натиском солнечного света, проникающего сквозь шторы.
Я копаюсь в памяти, пытаясь восстановить ход событий. Воспоминания всплывают медленно, но когда они всплывают, в сознании снова возникают ужасающие образы: нападение, почти похищение, лишение жизни человека. Человек, покрытый татуировками, внушающими опасения.
Напряжение сковывает мои мышцы. Я убила человека. Может быть, это была самооборона, но все равно. Это плохо. Руки трясутся, дыхание становится неглубоким и быстрым, когда всплывает еще одно воспоминание.
Лео. У моей двери. Настаивает на том, что я в опасности, что я должна пойти с ним. Тупой укол успокоительного, вводимого в мои вены. Господи, этот человек. Он уже однажды разрушил мою жизнь и теперь, похоже, жаждет повторения. Лучше бы он был на этом корабле, чтобы я могла его прикончить. А может быть, лучше, чтобы его не было. Потому что ничего хорошего от того, что мы находимся в непосредственной близости друг от друга в течение длительного времени, не будет.
Со стоном я сползаю с кровати и, спотыкаясь, направляюсь к ванной, которая, как я надеюсь, находится в дальнем конце комнаты. Ноги как желе, но я добралась до двери и с облегчением обнаружила, что это действительно туалет.
Я делаю свои дела и с благодарностью обнаруживаю, что в ванной комнате есть зубная щетка, паста, расческа и средство для умывания лица. Я все еще в шелковой пижаме, в которую переоделась вчера вечером после того, как натерла кожу до блеска, пытаясь стереть следы насилия. Ну что ж, придется их носить, пока я не уговорю Лео развернуть эту лодку — нет, подождите, яхту.
Выйдя из комнаты, я иду по длинному узкому коридору к лестнице, ведущей на палубу. Ой. Свет бьет по глазам, когда я выхожу на свежий воздух и солнечный свет. Я поморщилась, пожалев, что у меня нет солнцезащитных очков. Сейчас, наверное, около полудня, а на открытой воде нет ничего, что могло бы заслонить яростные лучи.
Господи, куда он меня занес?
Вскоре я замечаю того, кого ищу. Лежа под навесом с накрытым завтраком, я думаю, что время его подкосило, но на самом деле все наоборот. Он стал более мускулистым, с большим количеством татуировок. Суровая тень от пяти часов украшает его точеное лицо, подчеркивая полные губы и идеально прямой нос. Может быть, он не так красив, как Даниил, и не так классически привлекателен, как Андрей, но он смелее, сексуальнее, яростнее. Он коротко подстриг свои темные волосы, не то что густая грива волос длиной до плеч, которая была у него, когда мы были вместе, но с более консервативной стрижкой Лео выглядит как современный греческий бог.
Его губы кривятся в ухмылке, когда я иду к нему. Он знает, что сейчас произойдет, и ожидает, что я буду в ярости. Но, судя по расслабленному положению его плеч и веселому блеску в глазах, он ничуть не обеспокоен. Не удивительно. Он всегда был водой в моем огне, спокойствием в моей буре.
— Дыню? — Он поднимает тарелку с фруктами, когда я направляюсь к нему. Его глаза сверкают классическим обаянием Козлова, которое притягивает к себе всех и вся, как планеты, танцующие вокруг солнца.
Я не решаюсь ответить и даже не сажусь. В порыве ярости я хватаю кусок фрукта и бросаю ему в голову. Он уклоняется.
— Так это значит "нет"?
— Ты накачал меня наркотиками, ты похитил меня, ты пошел против моей воли и…
— И я спас тебе жизнь, — невозмутимо перебивает он, засовывая виноградину в рот.
— Нет, не спас. Я сама спасла свою жизнь. Ты просто прилетел в конце, чтобы сыграть роль спасителя в отсутствие Джулиана. — Это долг перед братом, не более того. Лео поступил бы точно так же, если бы на его месте была Роуэн или любая другая женщина, связанная с братством.
— Садись. Выпей кофе. — Он подталкивает ко мне кружку и наливает в нее коричневую жидкость, затем достает сливки, добавляет две щепотки, а затем половину сахара. Именно так, как я люблю.
— Я здесь не для того, чтобы спорить с тобой. Я здесь для того, чтобы сказать тебе, что ты не имел права везти меня куда-либо против моей воли, и ты должен сейчас же повернуть назад эту нелепую яхту. — Я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти хоть какой-нибудь ориентир вдали. — Где мы, черт возьми, находимся?
Он задумчиво поглаживает подбородок, разглядывая окружающие нас просторы кристально-голубой воды.
— Мы плывем по
