прибыли позже. Потому именно он, Атомба, стал первым преклонившим колени. Ощутил мрачную силу, способную обращать вспять или смешивать воедино потоки жизни и смерти. Умеющую как умерщвлять, так и возрождать, как забирать, так и одаривать.
Красноглазые дервиши говорили, что вождь, который первым приветствует Нгарха в нашем мире, станет великим царём Юга. Даже более великим, чем когда-то были хоптские фараоны.
Но Атомба не рвался к власти ради самой власти. Не интересовала его и слава. Несколько лет назад он уже пробовал её на вкус, став Царём Южной Арены – одним из лучших гладиаторов Империи. Всё, что осталось от того времени – это ненависть и желание мести. Он никогда не забудет отвратительные рожи имперских аристократов, слюнявыми ртами кричавших с трибун: «Добей! Добей!». Потные, раскрасневшиеся, растрепанные, жестокие и глупые. Всё, что они могли и любили – это сорить деньгами, жрать, пьянствовать и трахаться. Впрочем, трахаться тоже не умели. Иначе их жёны не приходили бы к Атомбе, предлагая солидные суммы за ночь с чернокожим чемпионом.
Вначале, почти пятнадцать лет назад, Атомба надеялся накопить денег и выкупить себе свободу. Но хозяин, жирный ланиста Угель, видя успехи молодого бойца, постоянно поднимал цену. Потом Атомба решил воспользоваться старинным правом – тот, кто станет Царем Арены и сумеет продержаться в этом статусе целый год, получает свободу. Несколько лет упорных тренировок, предельная осторожность в схватках и, несмотря на это, десяток ранений (к счастью, не сделавших бойца инвалидом) – Атомба прошёл этот путь и стал чемпионом. И не уступил никому. Однако, когда до долгожданной свободы оставались считанные дни, воин понял, что его не отпустят. Толпа жаждала красивого драматического финала. Эффектной смерти слегка уже поднадоевшего чемпиона в неравном бою. Ведь настоящий герой не уходит, стираясь из памяти. Завершение истории должно быть настолько ярким, чтоб его обсуждали и запомнили надолго. Кровожадная имперская публика не любит мирных концовок, приходя в восторг только от вида жестокого побоища.
Потому Атомба не раздумывал ни секунды, когда получил предложение странного жреца, непонятным образом проникшего в гладиаторские покои. Альбинос с белоснежной кожей и красными глазами – полная противоположность чернокожему гиганту Атомбе – предложил устроить побег немедленно, в ту же ночь. Без вырезания охраны, без спиливания замков и погонь по ночным улицам города. Лишь тёмная магия, которая отведёт глаза и залепит уши.
Всё получилось, как обещал незнакомец, легко и просто.
Жреца, как потом оказалось, звали Таруй. Он был потомком вымершего народа, чью страну много веков назад уничтожил страшный катаклизм. Все, что от них теперь осталось – горстка бродячих дервишей, поклоняющихся древнему божеству Нгарху – великому чреву Тьмы, пожирающему и изрыгающему, создающему мосты между мирами живых и мёртвых.
Почти пять лет Атомба и Таруй были неразлучны, вместе путешествуя по бескрайним просторам среднего и дальнего Юга. При этом они так и не стали друзьями – альбинос всегда держал некоторую дистанцию, не откровенничал и во многом оставался загадкой. Он верил в скорое пришествие детищ Нгарха и везде искал их следы. И, конечно же, в каждом поселении рассказывал местным о том, что великие события уже стучатся в их двери – грядет конец старого мира и начало нового.
Спустя некоторое время Атомба тоже принял веру Таруя. Великий Нгарх не только освободил чемпиона, подарив новую жизнь, но и вселил в него желание мстить имперцам за годы рабства и за то, что заставляли убивать друзей на потеху толпе.
Атомба помогал дервишу, если тому не хватало магии, а требовалось демонстрация воинского искусства. Ведь не все племена одинаково хорошо относились к колдовству, порой уважение приходилось заслуживать в поединках. Впрочем, за годы скитаний Атомба не встретил ни одного противника, который создал бы для него проблему. Кроме, разве что, могучего побратима Мо – повелителя саванн, на спине которого вождь сейчас восседал.
Убить Большого Мо, наводившего ужас на несколько поселений, было условием для того, чтобы расположить к себе обитателей далёких восточных пределов Жёлтой саванны. Атомба с Таруем превзошли их ожидания – не убили, а приручили грозного носорога, с тех пор ставшего верным другом. Это было не слишком легко – рваный шрам от смертоносного рога остался с Атомбой навсегда.
Теперь бывший чемпион имперских арен стал самым уважаемым воином саванн. Вождём нового рода, собранного из лучших представителей других племён. Брось Атомба клич – с места сдвинется вся саванна, воины с радостью откликнутся на зов и пойдут за ним. Именно это и происходило в последние дни.
Час пробил – с помощью жреца Атомба нашёл место, где родился сын Нгарха. Каким-то лишь ему ведомым колдовским способом Таруй послал весть своим белолицым собратьям. Дервиши подняли, сдвинули с насиженных мест, целые народы. Тысячи паломников стекались сейчас к общей цели, как ручейки в полноводную реку, чтобы собраться в величайшую армию и двинуться туда, куда укажет им бог.
Легкой трусцой бежали воины саванн: дети рогатого льва, сыны земляного гепарда, народ травяной гиены, братья кровавой зебры или шипастого буйвола. Все они были той же дахейской крови, что и сам Атомба, и почитали его за старшего. Многие из них несли не только копья-ассегаи и каркасные кожаные щиты, но и костяные бумеранги, после броска умеющие возвращаться к хозяину. Лучших воинов сопровождали прирученные звери – опасные хищники, обученные убивать одним ударом.
Далее тянулась целая орда мунгонов – племен Черных джунглей, тоже чернокожих, но низкорослых и коренастых, с длинными руками и подпиленными зубами людоедов. Эти воины предпочитали палицы, которыми одинаково хорошо умели как раскалывать черепа, так и метать на большие расстояния. Их вел незнакомый вождь, сутулый и широкоплечий, похожий на крупную гориллу. Его тоже сопровождал дервиш – соплеменник Таруя.
По словам разведчиков, умеющих видеть глазами птиц, отряды приходили не только из Желтой саванны и Черных джунглей. Организованная многотысячная колонна приближалась и с запада, из царства хоптов. Эти люди выглядели светлее – из-под преимущественно белых одеяний выглядывала кожа красноватого медного оттенка. Растянувшуюся на несколько часов пути колонну, настоящую армию, сопровождал целый десяток жрецов-альбиносов.
Хопты славились как великие лучники, а также являлись непревзойдёнными колесничими. Сейчас в их войске тоже находились боевые колесницы. Однажды Атомбе пришлось столкнуться с подобной на арене, и он лишь чудом уцелел. Пришлось приложить немало усилий, чтобы увернуться от вращающихся серпов на колесах и поразить коварного хоптского возницу. Пусть эта армия религиозных добровольцев и не дотягивала до гвардии Золотого Фараона, но всё равно являлась грозной силой.
На некотором расстоянии, параллельно хоптской колонне,
