поздороваться. Но они спорили друг с другом на повышенных тонах. На меня не обратили внимания. Наверное, не заметили. Ну, я и не стал тогда подходить здороваться, неловко как-то было бы.
– Не помните, когда?
– Вроде бы в четверг, я ехал от предводителя дворянского собрания. Минуту подождите.
Доктор встал, подошёл к письменному столу и открыл большую тетрадь в кожаном переплете. Через минуту он подтвердил.
– Да, так и есть – Свечин Фёдор Александрович. Встречались в четверг. Хочу у него собаку взять. Он, знаете, разводит, помимо лошадей. А я тоже охотник. Мы и с покойным батюшкой Михаила ходили на охоту.
– А что, он тоже был заядлым охотником? – спросил Столбов.
– Алексей? Нет. Так, баловался. Ружьё купил дорогое. Кто же знал тогда, что из-за него такое может приключиться? – огорченно проговорил доктор.
– Ружьё тут ни при чём, – возразил пристав, – можно и палкой человека убить. Виноваты люди, а не орудия.
– Да, да, как Вы правы, Илья Петрович! – согласился доктор, затем на мгновение задумался и тут, очевидно, его посетила какая-то новая мысль. – А вот скажите мне, вскрытие уже делали?
– Делали. А почему Вам так интересно? – спросил пристав.
– Да так, подумалось, когда про ружья начали говорить. Вдруг выстрелило другое ружьё, а у Торотынского было не заряжено. Может быть, что капитана застрелил кто-то другой? На охоте, знаете, разные случаи бывали.
– Это мне кажется очень маловероятным в такой ситуации, это не охота, – сказал Столбов.
– Но Вы же все варианты проверяете? – поймал Рар пристава на его же словах.
– Да. Доктор Щепкин делал вскрытие, и он считает, что пуля явилась причиной смерти, и что то, как она вошла в тело, соответствует описанию происшествия.
– Доктор Щепкин? Обычно у Вас проводит вскрытия этот аптекарь, как его…
– Филимонов. Но в этот раз, ввиду обстоятельств, я попросил доктора Щепкина. Он как раз более квалифицирован в этом, ученик Пирогова, и имеет соответствующий опыт.
– Ну, раз ученик самого Пирогова… тогда я снимаю свой вопрос, – сдался Александр Францевич.
– У меня к Вам ещё несколько вопросов, доктор. Можете уделить мне ещё немного времени?
– Да, конечно. Надеюсь, это всё поможет Михаилу. Не хотелось бы, чтобы ещё он пострадал от этого несчастья. Достаточно одного капитана.
– Скажите, кто Вас пригласил на ужин?
– Я приехал по собственной инициативе, Илья Петрович, рассказать Михаилу о состоянии его невесты, успокоить, сказать, что она идёт на поправку. Всё равно дорога шла мимо «Родников».
– То есть, это не Людмила Павловна Вас пригласила?
– Формально она, но это был жест вежливости. Я уже был в гостях, вряд ли бы Михаил отпустил бы меня без ужина.
– Кто посоветовал взять Михаилу ружьё?
– А вот это она! Это я хорошо помню. Михаил хотел взяться за саблю.
– Вы считаете это было оправдано?
– Абсолютно! Мы все были в растерянности от выходки капитана. К тому же, он был в таком состоянии, что мог нарубить таких дров, в прямом и фигуральном смысле. А тут Михаил взял инициативу на себя, и мне показалось, что на Медведева это произвело впечатление. И если бы его лошадь не дёрнулась…
– Скажите, – прервал доктора Столбов, – лошадь сама дернулась, или её Медведев направил?
– Я понимаю, куда Вы клоните. Самооборона. Но не могу точно сказать. Было уже достаточно темно, да и события развивались очень бурно. Нет. Не могу поручиться ни за то, ни за другое.
– А можно было бы зарядить ружьё за то время, что паренёк за ним бегал?
– Петька? – доктор опять задумался. – Можно, но это умение нужно, а откуда оно у паренька. Я бы смог, на ходу и быстро, но я опытный охотник. А он вряд ли. Меньше минуты прошло. Он бегом его принёс.
– Хорошо, понятно. Отмечайте, Трегубов. А что Вы скажите про Людмилу Павловну?
– В каком смысле?
– Что за человек, давно её знаете?
–
Она – хорошая, добрая женщина. Очень деловая, ведёт не только дела имения, но и дела Михаила. Тот же Сошко, он ей докладывает прежде всего. Знаю её уже давно, как с Алексеем познакомился, много лет назад. Она уже тогда жила в имении.
– А какие у неё отношения с Михаилом?
– О! Она как мать ему, она его вырастила.
– Стало быть, она на всё для него пойдёт? – резюмировал пристав. – А где его родная мать? Умерла?
– Нет, кажется, – поморщился Рар, – там была какая-то мне непонятная и неприличная история с побегом: то ли с офицером, то ли ещё что-то такое. Не знаю подробностей, не буду врать. И не знаю, жива ли. Алексей избегал этой темы, а я не спрашивал. А знаете, спросите у Шляпниковой. Вроде, они дружили с матерью Михаила.
– Хорошо, обязательно спросим. Благодарю Вас! Вы нам очень помогли. – Столбов поднялся из кресла, Трегубов тоже стал собирать свои письменные принадлежности.
– А как у Вас дела, Иван? Как Вам служба? – спросил доктор, который тоже поднялся проводить гостей. – Моя помощь не нужна?
– Пока нет, Александр Францевич, спасибо. Служба нормально. Но вот по Вашей части, если говорить про крестьян, то я даже не представлял сколько из них заражены дурной болезнью. Это какой-то ужас – женщины с дырами вместо носа!
– Вы про люэс? – помрачнел доктор. – Остерегайтесь сами, молодой человек! Гигиена и ещё раз гигиена! Это реальная эпидемия, и она перебирается в города.
– Почему же этим никто не занимается?
– А кто будет заниматься? Врачей в деревнях мало, земские врачи появились только недавно. Но главная проблема не в этом, а в том, что крестьяне нам не доверяют. Они доверяют знахарям и своим соседям, которые советуют им знахарей, да и сами дают советы по лечению один дивнее другого. Лечатся баней и ртутью, дома никакую гигиену не соблюдают. А мы, доктора, для них не авторитет, – вздохнул Александр Францевич.
– Что же тогда делать? – спросил Иван уже на пороге.
– А что Вы сделаете? Тут может помочь только просвещение, но на это уйдут годы. До свидания, господа, и удачи вам в вашем расследовании.
– Спасибо и Вам. Всего хорошего, – откланялся Столбов.
– Ну – с, – посмотрел пристав на притихшего во внимании Трегубова. – Не нравится мне всё это.
– Что именно, Илья Петрович?
– Не могу пока уловить. Но интуиция мне подсказывает, что есть чья-то идея за отравлением и выстрелом. Две случайности одновременно? Не думаю.
– Но кому это может быть нужно? – спросил Иван.
– С этим, молодой человек, и нужно разобраться.
6.
Следующие два дня Столбов был занят новыми обязанностями. Поэтому расследование происшествия в «Родниках» приостановилось. Ивану тоже
