человеческой природы, все больше освобождавшейся от сверхъестественных страхов. Освобожденные своим коллективным богатством от необходимости ручного труда, тысячи монахов и монашек пренебрегали религиозными службами, бродили за стенами монастырей, пили в тавернах и предавались любовным утехам.37 Доминиканец XIV века Джон Бромъярд говорил о своих собратьях-монахах:
Те, кто должны быть отцами бедных... жаждут изысканной пищи и наслаждаются утренним сном.... . Очень немногие ручаются за свое присутствие на утрени или мессе.... . . Они предаются чревоугодию и пьянству... не говоря уже о нечистоплотности, так что теперь собрания клириков считаются притонами распутных людей и общинами актеров".38
Через столетие Эразм повторил это обвинение: "Многие мужские и женские монастыри мало чем отличаются от публичных борделей". 39 Петрарка нарисовал благоприятную картину дисциплины и набожности в карфузианском монастыре, где жил его брат, а несколько монастырей в Голландии и Западной Германии сохранили дух учебы и благочестия, который сформировал Братьев Общей Жизни и породил "Подражание Христу".40 Однако Иоганн Тритемиус, аббат из Шпонхайма (ок. 1490 г.), осуждал монахов этой рейнской Германии с яростной гиперболой:
Три религиозных обета... так же мало соблюдаются этими людьми, как если бы они никогда не обещали их соблюдать..... Весь день они проводят в грязных разговорах; все их время отдано игре и чревоугодию.... . Открыто владеют частной собственностью... каждый живет в своем собственном жилище.... . Они не боятся и не любят Бога; они не думают о будущей жизни, предпочитая плотские похоти потребностям души..... . Они презирают обет бедности, не знают обета целомудрия, поносят обет послушания..... Дым от их скверны поднимается по всей округе.41
Ги Жуанно, папский комиссар, посланный реформировать бенедиктинские монастыри Франции, представил мрачный отчет (1503 г.): Многие монахи играют в азартные игры, сквернословят, посещают трактиры, носят мечи, собирают богатства, прелюбодействуют, "ведут жизнь вакханалий" и "более мирские, чем простые мирские люди..... . Если бы я захотел рассказать обо всем, что произошло на моих глазах, я бы сделал слишком длинный рассказ об этом".42 В условиях растущего беспорядка в монастырях многие из них пренебрегали теми достойными восхищения делами благотворительности, гостеприимства и образования, которые давали им право на общественное доверие и поддержку.43 Папа Лев X сказал (1516): "Отсутствие правил в монастырях Франции и нескромная жизнь монахов достигли такого размаха, что ни короли, ни принцы, ни верующие в целом не испытывают к ним никакого уважения". 44 Недавний католический историк подводит итог по состоянию на 1490 год, возможно, с чрезмерной суровостью:
Прочтите бесчисленные свидетельства этого времени - исторические анекдоты, обличения моралистов, сатиру ученых и поэтов, папские буллы, синодальные конституции - что они говорят? Всегда одни и те же факты и одни и те же жалобы: подавление монастырской жизни, дисциплины, нравственности..... . Невероятно велико число монастырских разбойников и развратников; чтобы осознать их бесчинства, мы должны ознакомиться с подробностями, выявленными судебным расследованием, относительно внутреннего состояния большинства великих аббатств..... Злоупотребления среди картузианцев были столь велики, что орден пользовался дурной славой почти повсеместно..... Монашеская жизнь исчезла из женских монастырей..... Все это способствовало превращению этих молитвенных приютов в центры рассеянности и беспорядка.45
Светское духовенство, если мы будем снисходительно относиться к наложничеству, представляет собой лучшую картину, чем монахи и монахини. Главным грехом простого приходского священника было его невежество,46 Но он слишком плохо оплачивался и много работал, чтобы иметь средства или время для учебы, а благочестие людей говорит о том, что его часто уважали и любили. Нарушения священнического обета целомудрия были частым явлением. В Норфолке, Англия, из семидесяти трех обвинений в недержании мочи, поданных в 1499 году, пятнадцать были выдвинуты против священнослужителей; в Рипоне из 126 - двадцать четыре; в Ламбете из 58 - девять; то есть церковные преступники составляли около 2 3 процентов от общего числа, хотя духовенство, вероятно, составляло менее 2 процентов населения.47 Некоторые исповедники вымогали сексуальные услуги у кающихся женщин.48 Тысячи священников имели наложниц, в Германии - почти все.49 Предполагалось, что в Риме священники содержали наложниц; по некоторым данным, число проституток там составляло 6 000 при населении не более 100 000 человек.50 Снова процитируем католического историка:
Неудивительно, что, когда высшие чины духовенства находились в таком состоянии, среди регулярных орденов и светских священников пороки и нарушения разного рода становились все более распространенными. Соль земли потеряла свой аромат..... Но ошибочно полагать, что в Риме развращенность духовенства была сильнее, чем в других местах; существуют документальные свидетельства безнравственности священников почти в каждом городе итальянского полуострова..... Неудивительно, что, как с горечью свидетельствуют современные авторы, влияние духовенства упало, и во многих местах к нему почти не проявляли уважения. Их безнравственность была настолько грубой, что стали раздаваться предложения в пользу разрешения священникам жениться.51
Справедливости ради следует заметить, что похотливые священники считали наложничество не распутством, а почти всеобщим бунтом против правила безбрачия, навязанного безвольному духовенству папой Григорием VII (1074). Как греческая и русская православная церковь после раскола 1054 года продолжала разрешать браки своим священникам, так и духовенство Римской церкви требовало того же права; а поскольку каноническое право их церкви отказывало в этом, они брали наложниц. Епископ Анжерский Хардуэн сообщал (1428 г.), что духовенство его епархии не считало наложничество грехом и не пыталось скрыть, что пользуется им.52 В Померании около 1500 года такие союзы признавались народом как разумные и поощрялись им как защита для своих дочерей и жен; на общественных праздниках почетное место, как само собой разумеющееся, отводилось священникам и их супругам.53 В Шлезвиге епископ, пытавшийся объявить эту практику вне закона, был изгнан из своей резиденции (1499 г.).54 На Констанцском соборе кардинал Забарелла предложил, что если не удастся подавить наложничество священников, то следует восстановить брак священнослужителей. Император Сигизмунд в послании к Базельскому собору (1431 г.) утверждал, что брак духовенства улучшит общественную мораль.55 Современный историк Платина, библиотекарь Ватикана, цитировал Энея Сильвия, говоря, что есть веские причины для безбрачия духовенства, но есть и более веские причины против него.56 Нравственная история священства до Реформации предстает в лучшем свете, если рассматривать священническое наложничество как простительный бунт против жесткого правила, неизвестного апостолам и христианству Востока.
Жалобой, которая в конце концов вызвала Реформацию, стала продажа индульгенций. Благодаря полномочиям, переданным Христом Петру (Мф. 16:19), Петром - епископам, а епископами - священникам, духовенство получило право освобождать исповедующегося кающегося от вины за грехи и от наказания в аду, но не от совершения покаяния за них на земле. Теперь лишь немногие люди, как бы тщательно они ни каялись, могли рассчитывать на то, что умрут, совершив все
