головой и вышла с арены.
Тихо, однако, слова Алекса после того, как он нанес тот удар, согрели меня до глубины души. Очевидно, он пошутил, но у меня все равно порхали бабочки при мысли о том, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я встречалась с таким парнем, как он.
Глава 4
К тому времени, когда я наконец нашла свою комнату — после быстрого обхода кухни, чтобы перекусить, — я была разбита. Вся моя жизнь была вырвана с корнем; я запихнула все, что у меня было, в одну дерьмовую маленькую сумку, пролетела полмира и прибыла в свой новый дом в самом настоящем замке. В моем мозгу официально произошло короткое замыкание.
С другой стороны, у меня была отдельная комната и ванная. К черту это, у меня был долбаный люкс.
Очевидно, ничто не было слишком вкусным для детей наших мировых лидеров, и я воспользовалась их дорогими вкусами.
Огромная кровать у одной стены была достаточно большой, чтобы вместить около шести детей из моего интерната, а вся комната могла вместить двадцать узких кроватей, на которых мы спали. Мое расследование выявило примыкающую ванную комнату с туалетом, душем и ванной, а также огромный встроенный шкаф, полностью набитый одеждой моего размера.
— Это… — Я встала посреди мягкого ковра и с благоговением огляделась вокруг. — Безумие.
Поскольку я уже пропустила половину занятий, я списала остаток дня и отправилась исследовать ванну, которая кричала мое имя.
Как оказалось, ароматизированные пузырьки, которые я налила, действовали более расслабляюще, чем ожидалось, и когда я проснулась некоторое время спустя, вода была прохладной, а моя кожа — морщинистой.
— Мерзко, — пробормотала я себе под нос, зевая, затем, дрожа, вылезла наружу. Я ненавидела ощущение скрюченных пальцев. Они напомнили мне о ночах, когда я спала на улице, когда моя одежда промокла под дождем и было слишком холодно, чтобы снять промокшую ткань.
Быстрый горячий душ согрел меня и дал возможность как следует вымыть голову. Возможно, если бы у меня было достаточно времени до прихода Алекса, я смогла бы выпрямить их или что-то в этом роде. Не то чтобы я когда-либо пробовала это сама — потому что была дерьмово бедная, — но я видела прибор под туалетным столиком и знала все о нем из старых фильмов.
Впервые в жизни у меня было время и оборудование, чтобы быть обычной молодой девушкой. Прическа и макияж. Выбирая по нормальному одежду на выход, а не просто хватая те рваные вещи, которые были самыми чистыми.
Черт, если бы этот первый день был хоть каким-то показателем, даже с занятиями и домашним заданием, у меня было бы на тонну больше свободного времени, чем обычно. Дома у нас была работа, домашние дела и школа, и у меня было несколько других внеклассных мероприятий, в которых мне нравилось участвовать. Я серьезно сомневалась, что смогу продолжать занятия сейчас. Было отстойно, что мне придется отложить эту часть своей жизни на следующие несколько лет, но это стоило бы того, если бы Академия Арбон изменила мои обстоятельства. И не выйдя замуж за гребаного принца.
Плотно завернувшись в полотенце, я поспешила к документам, которые оставила там, задаваясь вопросом, есть ли там какие-либо указания на то, кто такие члены королевской семьи. Мне нужно было знать и избегать их любой ценой. Члены королевской семьи в целом были мудаками, это общепринятая истина, а члены королевской семьи еще хуже. Они знали, что однажды будут править миром или, по крайней мере, своим уголком в нем, и от этого расцвело чистое высокомерие.
У меня не было на это времени.
А как насчет Алекса?
Черт, я хотела бы перестать думать о нем. Я предположила, что он не из королевской семьи. Ни один член королевской семьи не был бы таким дружелюбным. Исходя из этой логики, темноволосый засранец почти наверняка был из королевской семьи. Он излучал превосходство, и само его присутствие было настолько властным, что даже сейчас я не могла выбросить его из головы. Он произвел впечатление.
Пролистав толстый том бумаги, я поняла, что для меня было невозможно прочитать это за то короткое время, которое у меня было на подготовку, особенно когда мне нужно было научиться вести себя как леди. Моя подруга Мередит всегда делала так, чтобы это выглядело без усилий, но что-то подсказывало мне, что за этим стояли годы практики. Я уже скучала по ней. Она была бы вне себя из-за этого места и нарядила бы нас, как королевских особ.
Мне действительно нужен был здесь такой друг, как она, кто-то, кто дал бы мне сокращенную версию того, кто был королевской крови, кто был королевой — сукой, потому что таковая всегда была — и рядом иметь подругу с которой было бы безопасно сосуществовать. Я хотела знать, какие парни были мудаками, а какие интересовались только тем, чтобы трахаться.
На самом деле, крутые парни часто были единственными, с кем я общалась — мне не приходилось беспокоиться о том, что они хотели чего-то большего, чем одну ночь горячего, потного секса, где ни один из нас даже не знал имени другого. Именно так я оберегала кого бы то ни было от раскрытия моих секретов — секретов, из-за которых могла погибнуть не только я, но и другие люди, о которых я очень заботилась.
Я дожила до восемнадцати, следуя своим правилам и перестраховываясь. Хотя была одна правда — чтобы остаться в живых, требовались знания. Прямо сейчас я блуждала, не имея ни малейшего представления об окружающих меня опасностях, не имея ни малейшего представления об этом новом мире, в котором я оказалась.
И это был опасный мир; только идиот не ожидал бы, что в этой школе выживают сильнейшие. Политика, члены королевской семьи и спорт. Черт. Вероятно, это было опаснее, чем несколько зон перестрелок, которые монархии не смогли взять под контроль со времен Войны монархов.
Ладно, возможно, это было преувеличением. Но это не должно было быть забавой и играми, это точно.
Увидев время, я тихо вскрикнула и, уронив полотенце, поспешила в шкаф, чтобы выбрать из массы одежды, предоставленной школой. Я схватила первый комплект нижнего белья, которого коснулись мои руки, и они оказались черными и кружевными, бюстгальтер с низким вырезом на груди и трусики высоко на заднице. Мысль о том, что кто-то выбрал нижнее белье для меня, была чертовски странной, но я не могла быть привередливой. По крайней мере, все казалось новым. И оно
