в жизни. Кто-то сгинул. А кто-то пошёл по неправильной дороге. Красть да мужчин ублажать. Очень много мальчишек закончили свою жизнь на виселице, думая, что смогут за чужой счёт разбогатеть. А девочки…
— В надежде найти богатого господина, который без памяти в неё влюбится, раз за разом совершали ошибку, — усмехнулась я.
— Именно так, — кивнула мама. — Кому-то удавалось стать любовницей, но это тоже редкость, да и порицается такое. Так что, не торопись пока. Может и получится так, что именно в этой деревушке и найдёте свою судьбу. Идём, поможешь мне обезболивающий отвар приготовить.
Я не стала спорить. Да и зачем? Лучше потратить это время с пользой.
— В этот раз, отвар будешь делать ты, — огорошила меня мама. — Это не сложно, так что справишься. Смотри.
Травница подошла к стене и отодвинула шторку. Оказывается, за ней скрывались сушеные травы, развешенные в небольшие пучки. Взяв один такой маленький веник, она развязала бечёвку и отмерила половину сухих веточек.
— Возьми чугунок маленький, да плесни туда воды.
Я подала необходимое и внимательно проследила, как травница ломает веточки и листочки, кидая их в воду.
— Сухой травы не много надо, примерно десятая часть от воды. А теперь ставь в печь. Отвар нужно довести до кипения и дать немного покипеть на слабом огне.
К печи я подходила с опасением. Но, как выяснилось, ничего страшного или опасного. Жар от углей был сильным, но если не хватать железную дверцу печи голыми руками, а использовать специальную, толстую рукавицу, то обжечься не получится. Кое-как пристроив горшок, едва не опрокинув его на неровных углях, я вспомнила, что примерно такое уже однажды видела.
В далёком детстве, будучи в Янкином возрасте, родители отправили меня в деревню к бабушке. Вообще, у неё была кухня с водопроводом и нормальная газовая плита. Но в один из вечеров баллон с газом кончился, а нам хотелось чаю попить. Тогда бабуля растопила печь. Единственное, у неё кастрюля стояла не на самих углях, а на железной решетке, под которой тлели угли.
Сделав в памяти заметку, что надо спросить у травницы, как дорого будет переложить печь и реально ли вообще это, я дождалась закипания воды.
— Теперь жди, — негромко сказала мама. — Тут не долго. Траве следует отдать все полезные свойства. Пока огонь делает своё дело, достань чистую кружку. В сундуке есть марля. Вот возьми её и на кружку положи, чтобы отвар перелить. Шалфей не принесёт вреда, если попадёт. Но ничего приятного в том, чтобы жевать растение, нет.
Кивнув, я сделала всё, что мне велели. Перелив полученное лекарство в большую кружку, я показала травнице.
— Хорошо, — женщина кивнула и подошла к больному. — Сейчас я его разбужу, надо напоить отваром да домой отправлять. У меня не лекарский дом, да и нечего мужчине делать там, где девушка свободная живёт.
— У нас и не обратят внимания на такое, — я улыбнулась, вспоминая дом.
— А зря, — буркнула травница. — Ничего хорошего в распущенности нет. Понравились друг другу? Значит, стройте семью.
— А если это была только симпатия. Или пусть будет любовь, но вот в быту они не сошлись. То что тогда? Разводиться? — мне стала интересна логика травницы.
— Вы, молодые, не понимаете, что семья это труд. Труд двоих, конечно же. И не такой, что тебе каждый день мешки носить. Моральный труд. Терпение нужно, нужно уметь подстраиваться. Если сошлись два взрослых человека, то и ответственность за семью несут двое. Ты знаешь, почему в деревнях практически не распадаются семьи?
— Потому что это порицается? — предположила я.
— И это тоже, конечно. Но в основном живут-то спокойно, ибо скандалить некогда. Разве есть время на ссоры, когда с самого рассвета мужик в поле или на охоте, а баба со скотиной управляется, да дом глядит? Некогда им ругаться. Им бы поужинать да спать лечь. И мыслей глупых не возникает, потому как думают они больше о том, как бы сена запасти, чтобы на зиму хватило, да припасов побольше сделать. Мы же не медведи, чтобы в спячку впадать.
— А если жизнь невыносима? Пьёт мужик много, жену колотит? То что? Оставаться и терпеть?
— Глазами надо смотреть, за кого замуж выходишь. Родителей спрашивать, подходит ли человек. А не так: влюбилась и побежала в храм бегом. Тем более в обществе пьянки и разборки порицаются очень. Никто с таким мужиком даже разговаривать не будет, что семью в страхе держит. Всё, давай болезного будить. Хватит ему тут валяться. Ты иди, Янку позови. А я напою.
Я кивнула и пошла на выход, обдумывая полученные знания. Права знахарка, родителей всё же слушать надо. Глядишь, жизнь бы моя сложилась иначе, прислушайся я тогда к советам не торопиться и всё обдумать.
Глава 4
Возле калитки стояла ранее упомянутая гостья, с простым, деревенским именем Авдотья. И сын, который не спускал с меня заинтересованного взгляда.
Неужели сплетница не смогла удержать язык за зубами и проболталась таки сыну о своих подозрениях?
Женщина окинула меня презрительным взглядом и сморщила нос. Смешно… Она ведь действительно ничего не знает, а со своей узколобостью и не поймёт, что же на самом произошло.
— Яна, — окликнула я дочь, весело играющую с мальчишками. — Идём домой, милая.
— Бегу, мам! — крикнул ребёнок и повернулась к друзьям. — Мне надо бежать, мама зовёт.
Попрощавшись с друзьями, Янка побежала ко мне, весело подпрыгивая.
— Ратибор очнулся, — из дома вышла травницы малхнула рукой односельчанам.
— Ян, иди пока в комнату, хорошо? — шепнула я дочери, подпихнув рукой в сторону двери. Не стоит её смотреть на раненого мужчину, да и разговоры старших слушать ни к чему.
— Тихомир, помоги отцу, — скомандовала Авдотья.
Радомир лежал на лавке с бледным, измученным лицом.
— Может оставить его под присмотром хоть на пару часов? — с тревогой спросила я у травницы. — Не выглядит он здоровым.
— Мужа моего себе хочешь? — прошипела Авдотья, подходя ко мне вплотную. — Не бывать этому!
— Арника права, Авдотья, — негромко сказала травница, вглядываясь в глаза пациента. — Не нравится он мне.
— А он и не золотой, чтобы нравиться, — процедила женщина. — Ничего, дома отлежится. Тихомир! Кому говорю! Веди отца домой!
— Матушка, но ведь батьке плохо, — детина растерянно посмотрел на меня в поисках поддержки, но я отвела взгляд.
Если уж травница молчит, то мне тем более не следует лезть.
— Веди, сказала, — рыкнула Авдотья и повернулась к маме, — Это за помощь тебе.
На стол легли три серебряных монеты.
— Авдотья, не дури, — строго сказала травница. — Если жар будет или бредить начнёт, но