Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
даже не думала о том, что могу привлечь какого-то постороннего мужчину, никогда ничего для этого не делала! Совершенно отвыкла от чужого досужего внимания.
И теперь чувствую невероятную растерянность и испуг.
А еще неверие.
Он что, в самом деле сейчас приставал? Предлагал мне секс? Зная, что я замужем, что у меня муж болеет! За стеной лежит!
Это кем надо быть, что такое делать? Это как надо сойти с ума?
Или я сошла с ума и ничего не понимаю?
И его слова про коллекторов…
Если он так сказал, значит, обращаться за помощью, если вдруг они опять придут и будут угрожать, бесполезно?
Или он предлагал свою помощь в разрешении ситуации? За… Секс?
Кое-как поднимаюсь, сажусь на стул, пытаюсь налить себе воды. Руки отчетливо подрагивают. Так и до психоза недалеко.
Вода немного придает сил, я встаю и иду в комнату, к Севе, до сих пор, безотчетно, пытаясь найти у него защиту и спокойствие.
– Сева… – сажусь рядом с ним, на кровать, глажу по груди, щекам. Чувствую, как глазам становится больно и горячо. Слезы опять. – Сева… Посмотри на меня… Пожалуйста…
Муж неотрывно, не моргая даже, глядит в экран, на мелькающие цветные картинки. И мне становится больно в груди. Так больно, что не могу сдержать себя, цепляюсь за его майку, трясу, сглатывая слезы:
– Сева! Сева! Ну очнись! Мне плохо, Сева! Мне так плохо!
Но Сева лишь чуть-чуть вытягивает шею в сторону, потому что я перекрываю ему экран. Мешаю.
Он не слышит ничего, не замечает моих слез, моего отчаяния.
И я перестаю плакать, вытираю слезы, смотрю в его пустое лицо. Где-то там, за этой пустотой, мой любимый.
Я верю, что он там есть, и просто никак не может пробиться ко мне.
И очень надеюсь, что, когда у него получится, я сама еще буду в состоянии нормально воспринимать реальность. Что выживу в этом ожидании.
Внезапный грохот из прихожей выводит из ступора.
Поднимаюсь, иду на звук.
Пару секунд изучаю отлетевшую доску карниза. Ту самую, что вчера приколачивал участковый.
Надо же.
Так ненадежно.
А казалось прибитым на совесть…
9
Новый год наступает неожиданно. Вроде бы вот только-только начало зимы было, снег лишь ложился, а глазом моргнуть не успела – и уже последний день работы. В этом году мы до упора трудимся, хотя какая там учеба в предновогоднюю неделю… Ученики в расслабленном состоянии, на уроках все лениво и отстраненно. И лишь должники лихорадочно бегают на переменах и после занятий, подчищают хвосты за первое полугодие.
От традиционного предновогоднего застолья с коллегами отказываюсь, да никто и не настаивает, зная мою ситуацию.
А знают обо мне все, конечно же. Деньги собирали, помощь от коллектива…
Сочувствующие взгляды – давно уже моя реальность. Новая, такая жуткая, словно затянувшийся кошмар, из которого никак не получается вынырнуть, реальность.
И терпеть их еще и вне рабочего времени сил никаких нет.
Потому спешу домой, придумывая, что бы такого приготовить к новогоднему столу.
Может, салатик крабовый? Сева его любил… Любит, то есть, конечно же любит! Правда, ему нежелательно сейчас, строгая диета, но иногда-то можно же… Вдруг ощутит знакомый вкус, и что-то стронется у него?
Врачи говорят, что из этого состояния должен быть выход, какой-то толчок, рывок, что-то очень знакомое или, наоборот, незнакомое… Причем, никто не советует слишком экспериментировать, потому что последствия могут быть совершенно обратными ожиданиям. И все еще больше усложнится.
Хотя мне кажется периодически, что сложнее уже некуда. Дальше некуда.
В подъезде прохожу мимо огромных надписей, сделанных кроваво-красной краской с фосфорецирующим эффектом. Это для того, чтоб в темноте люди тоже могли прочитать, что в двадцать пятой квартире живут должники.
Надпись эта регулярно обновляется, несмотря на мои попытки мирно договориться с кредиторами об отсрочке, потому что проценты-то я погасила, хотя бы до Нового года должно хватить! А потом в планах выставить квартиру на продажу и вернуть эти чертовы три миллиона, которые зачем-то взял и куда-то дел Сева.
Причем, то, что взял именно он – доказано, я видела документы, узнала его подпись… А вот куда дел, вообще непонятно. В квартире я никаких свидетельств того, что деньги тут все же были, не нашла. И на его работе ничего про это не знали.
Сева был ведущим риэлтором в небольшом агентстве недвижимости, специализирующемся на продаже элитных квартир и помещений коммерческого характера.
Когда-то у него было свое агентство, в которое вкладывались все наши небольшие сбережения, но вскоре к Севе вышли с предложением о найме, и он, подумав и прикинув все, согласился.
И не прогадал! Проблем стало в разы меньше, а прибыли больше. Вот так иногда бывает странно: все говорят, что свой бизнес – лучше, чем работа на компанию, а в нашем случае все вышло ровно наоборот.
Вот только сбережений никаких мы так и не сделали. Не успели просто. Квартира в ипотеку, машина в кредит, да и нам тоже хотелось наконец-то вздохнуть свободней, пожить для себя. В будущем мы планировали детей, но не скоро, может, через год-полтора…
И вот теперь у меня нет никаких планов. А со стен подъезда не пропадает кроваво-красное свидетельство того, насколько хрупким бывает счастье.
Надпись эта появилась еще до того, как я погасила процент по кредиту, и с тех пор я на нее любуюсь ежедневно. И соседи тоже. Все теперь в курсе наших проблем. И здесь, в доме, тоже.
Как-то, не выдержав язвительных, обвиняющих взглядов соседки сверху, ворчавшей постоянно, что загадили подъезд «из-за таких вот», я попыталась закрасить жуткую надпись. Но ничего не получилось: белая краска не перекрывала красную, наоборот, кажется, еще ярче сделала…
Зайдя домой, отпускаю дежурившую с Севой соседку, сую ей деньги и небольшой новогодний презент, закрываю дверь.
Заглядываю к Севе.
– Ну, как ты, зай? Поел? Смотри, я купила новую игрушку на елочку… И еще крабовые палочки, сделаю салатик тебе. Скоро Новый год… Помнишь, как мы в том году отмечали?
Сева смотрит мультики, что-то про супергероев.
Беру пульт, переключаю ему на советские новогодние мультфильмы. Сева не реагирует. Продолжает смотреть в экран, никак не давая понять, нраивтся ли ему, или нет.
Я, болтая о салатике, прошлом Новом годе и прочих, совершенно неважных в новой моей жизни вещах, принимаюсь вешать на елку игрушки, включаю гирлянду, поправляю чуть покосившуюся звезду…
Поворачиваюсь и замираю.
Потому что Сева не смотрит мультики. Он смотрит на меня!
Во рту мгновенно становится сухо, я боюсь дышать, боюсь моргать, потому что кажется, что стоит закрыть глаза, и все снова станет, как раньше! И взгляд мужа мне лишь привиделся.
Но минуты идут, Сева смотрит.
Не моргая, внимательно.
И я решаюсь.
Аккуратно, чтоб не спугнуть, делаю шаг к нему, шепчу едва слышно:
– Севочка… Милый… Ты меня слышишь, да? Слышишь? Понимаешь? Да? Да? Севочка…
Держу его взгляд, внутри все обмирает, настолько силен шок и надежда!
Он понимает меня, он видит!
Машинально чуть-чуть смещаюсь, огибая стул… И понимаю, что взгляд мужа не двигается! Не отслеживает меня! Он просто смотрит… На мигающую гирлянду!
И покосившуюся звезду на елке.
Не веря, оглядываюсь, затем снова смотрю на Севу.
– Сева! – голос мой звучит громко и отчаянно в тишине комнаты. – Сева!
Бесполезно. Никакой реакции. Вообще. Он по-прежнему смотрит на звезду.
Крушение только появившейся надежды болезненно острое.
Не выдержав его, падаю на колени перед кроватью, смотрю на мужа.
– Севочка…
Никакой реакции. В зрачках его отражаются мигающие огни, и я плачу. Навзрыд, по-детски уткнувшись в безжизненную ладонь мужа.
В этот момент становится совершенно очевидно, что не поможет крабовый салат, и мои попытки изображать веселье – натужны и глупы. И надо, наверно, признать, что…
Звонок прерывает мою истерику.
Вытирая слезы и всхлипывая, тянусь к телефону, почему-то решив, что это оттуда сигнал. Хотя, ничего хорошего в любом случае ждать не стоит. Никаких добрых вестей мне давно уже не поступает. Смешно, даже с предложениями по кредитам больше не звонят!
Меня словно
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
