2
— Вы меня балуете. — Элиза Харрис с веселым удивлением рассматривала диковинный букет. — Откуда такие цветы? Я уверена, что на нашем континенте такие не растут.
— Вы правы. — Кержич нежно поцеловал протянутую руку. — Эти цветы произрастают в одном-единственном месте — в крошечной африканской деревушке, в диких джунглях.
— Вы шутите?
— Никоим образом.
Передав букет горничной, миссис Харрис взяла Кержича под руку:
— Очень жаль, Эвжен, что вы никогда не шутите. Признаться честно, я иногда вас побаиваюсь.
Евгений Иванович принял покаянный вид:
— Но почему вы сразу не сказали? Клянусь впредь никогда не дарить вам ничего экзотического. Ах женщины, вы так чувствительны…
Отстранившись, Элиза Харрис погрозила пальчиком:
— Нет-нет, Эвжен, дело совсем не в цветах.
— А в чем же?
— В вас. Вы меня интригуете. Смущаете. И даже немножко пугаете. — Сказав это, она рассмеялась. — Я много повидала на этом свете, но никогда не встречала таких людей, как вы.
Кержич поднял глубокие темные глаза:
— Может быть, оттого, что таких людей больше нет?
Хозяйка замка снова рассмеялась:
— Ах, оставьте! Я знаю, в городе о вас болтают бог знает что. Но я не верю ни одному слову.
— И что же, например? — Дождавшись, когда миссис Харрис сядет на свою любимую французскую кушетку, Кержич устроился в кресле и положил ноги на низкий пуфик.
— Например, о том, что вы продали душу дьяволу.
— Прямо так и говорят?
— Прямо так и говорят.
Расположив локти на подлокотниках, он свел кончики тонких пальцев:
— Ну что ж, прекрасно. Значит, меня больше не будут спрашивать, отчего я не хожу на воскресную службу.
— Кстати, а отчего вы ее пропускаете?
Лицо Кержича потемнело, глаза стали еще глубже. Он снял ноги с пуфика и подался вперед:
— Элиза, вы уверены, что хотите знать правду?
— Да, — с вызовом ответила миссис Харрис, но голос ее дрогнул. В расслабленной до этого позе появилось напряжение.
— Вы уверены в этом?
— Да. — И через секунду с еще большим напором: — Да!
— Тогда приблизьтесь, я доверю вам страшную тайну.
Элиза, робея, передвинулась ближе к своему гостю.
— Говорите…
— Я не хожу на воскресную службу, потому что…
Удар гонга заставил бедную миссис Харрис подскочить и взвизгнуть от испуга.
Кержич не выдержал и рассмеялся:
— Простите, никак не ожидал, что именно в этот момент кому-то придет в голову нанести вам визит. Я не хотел вас напугать.
Держась рукой за сердце, Элиза сделала знак мажордому, показывая, что гостей сегодня принимать не будет.
— Ну так почему же вы не ходите в церковь? — собравшись с силами, спросила она. — Только не вздумайте снова меня пугать, я вам этого не прощу.
— Все очень просто, дорогая Элиза. Я атеист!
— Атеист? — с сомнением переспросила миссис Харрис. — Фу, как не романтично. Уж лучше бы вы и вправду продали душу дьяволу… Что вам, Патрик? — обернулась она к мажордому, который вошел с серебряным подносом в руках.
— Вам письмо, мадам. Пришло с курьерской почтой.
— Вот как? — Хозяйка начала заметно нервничать. — Хорошо. Надеюсь, это не реклама…
— Что вы, мадам, разве я осмелился бы вас беспокоить. — Слуга с поклоном протянул поднос.
Элиза взяла конверт и осмотрела его со всех сторон. На ее лице появилось еще более обеспокоенное выражение.
— С вашей родины? — Кержич взглянул на конверт и теперь внимательно следил за реакцией миссис Харрис.
— Да. Похоже.
— Может, мне подождать, пока вы его прочтете?
— Что? — Хозяйка аккуратно разрезала конверт и вынула лист бумаги и пожелтевшую старую фотографию.
— Мне удалиться?
— Нет-нет, я… — Элиза развернула письмо и замолчала.
Заметив, как побледнела хозяйка, Евгений Кержич поспешил налить ей воды.
— Вам нездоровится?
— Нет… то есть да… Немного. Просто закружилась голова. Простите, мне необходимо сделать один звонок. Вы подождете?
— Вам не нужно было даже спрашивать… — Кержич сделал шаг и порывисто прижал руку миссис Харрис к губам. Глаза его внимательно изучали раскрытый листок с одной-единственной фразой: «Это плохо кончится. Вернись. Не заставляй меня принимать крайние меры».
Глава 4
1
После ухода гробовщика Даша вымыла посуду, взяла блюдечко печенья и уселась на подоконник. Она была и взволнована и подавлена. Ну почему ей так катастрофически не везет? Вроде все в порядке: жизнь наладилась, финансовые проблемы кое-как утряслись, даже семейные драмы почти забылись. Казалось, чего еще надо — живи и радуйся! Так нет же…
Пышный куст розового пиона наполнял комнату капризным ароматом поздней весны.
Даша сунула печенье в рот. И почему первым клиентом не оказалась какая-нибудь старушка божий одуванчик, потерявшая любимого мопса? Или, например, пришла бы фотомодель, которую злые соперницы, тоже фотомодели, хотят сжить со света… Глядишь, и начальник постепенно вошел бы во вкус. А тут на тебе: убийство с ограблением! Даша горестно вздохнула. Нет, шеф точно убьет ее, как только узнает, что она взялась за это дело.
Даша раскрошила остатки печенья и бросила его скворцам, обосновавшимся в саду. Не будучи сильна в орнитологии, она всегда путала их с грачами и потому не уставала удивляться: отчего это в Чехии они такие мелкие?
Грачи-скворцы с пронзительными воплями налетели на сдобные крошки, чем вызвали на веснушчатом лице слабую улыбку.
Нет, она не боялась, что Прохазка ее выставит. Бородатого начальника более чем устраивало, что молодая, симпатичная женщина без особых амбиций готовит, убирает и следит за своевременной оплатой коммунальных счетов, но если вопрос встанет ребром, то он скорее женится на ней, чем позволит взяться за это дело.
При мысли о том, что шеф, похожий на Карабаса Барабаса, падет на колени с предложением руки и сердца, Даше стало смешно. Она по-своему тоже привыкла к нему за тот месяц, что помогала по хозяйству, однако ставить крест на своем будущем ради оперной карьеры дорогого пана Ярослава вовсе не собиралась. Только как заставить его разрешить ей заниматься детективной работой?..
Невеселые размышления прервал мелодичный перезвон колокольчиков. Даша удивленно обернулась. То, что так звонит дверной звонок, она уже знала. Но кто это мог быть? Шеф на очередном прослушивании, пан Чижик только что ушел… А может, он передумал?
