Даша легко спрыгнула с подоконника и поспешила в прихожую.
2
На пороге возвышалось странное создание — высокая и довольно широкая в плечах женщина. У незнакомки была нелепая крошечная голова, слишком маленькая для такого крупного тела. Голова больше походила на редиску: круглые мясистые щеки из-за отсутствия шеи переходили непосредственно на плечи, сдавленный у висков узкий морщинистый лобик, жидкий пучок белесых волос на макушке. Незнакомку украшало (если в данной ситуации вообще можно употребить это слово) длинное, рыжевато-розового цвета пальто, вряд ли когда-нибудь бывшее в моде. Украшением этого украшения служило мертвое животное со стеклянными глазами и хищным оскалом. Порода животного была неопределенной, как и возраст самой визитерши.
— Простите? — вежливо сказала Даша и на всякий случай посмотрела на термометр, прибитый к стене. Может, это только ей жарко, раз люди по улицам в мехах шастают?
— Мне нужен ваш хозяин! — властно бросила особа.
— Мой хозяин? — не сразу поняла Даша. — Простите, вы к кому?
— К Прохазке, разумеется. Это же его агентство? — Женщина кивнула на латунную табличку.
— Ах, вот вы о чем… — Час от часу не легче! То ни одного клиента целый месяц, а то один за другим повалили. — Пан Прохазка на выезде. Он очень занятой человек, но если хотите, то суть дела можете изложить мне.
Особа сверлила ее взглядом, полным ненависти и еще чего-то крайне неприятного.
— Вы иностранка?
— А в чем, собственно, дело?
— Мне нужен ваш хозяин! — упрямо повторила визитерша.
Даша до последнего старалась оставаться вежливой:
— Я его секретарша, и пока вы не объясните, в чем дело, вряд ли сможете с ним встретиться. Или говорите, или уходите.
— Терпеть не могу иностранцев!
Даша пожала плечами:
— Сочувствую. В таком случае единственное, что могу для вас сделать, так это избавить от своего присутствия. — Она сделала шаг назад, собираясь захлопнуть дверь, но вздорная особа успела сунуть ногу в щель.
— К вам только что приходил мой брат.
— Брат? Какой еще брат?
— Станислав Чижик.
— А-а-а… — Даша отпустила дверную ручку. — Так вы и есть… его сестра? Ну что ж, проходите. Правда, пан Прохазка отсутствует, но…
— Значит, его нет?
— Нет.
— Тогда зачем вы морочите мне голову?
— ?!
— По-вашему, я должна разговаривать с секретаршей?
— Ах вот как… — Даша испытывала одновременно смущение и раздражение. — Надо заметить, ваш брат не испытывал никаких неудобств, беседуя со мной.
— Мой брат дурак.
Даша сжала кулаки и сосчитала до десяти.
— Хорошо, чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы не совали свой нос в мое дело.
— В «ваше» дело? — вскричала потерявшая выдержку секретарша. — А что вы называете своим делом?
— Мой брат дурак, убийца и вор. Его место в тюрьме или в сумасшедшем доме.
— Ну а ваше, разумеется, в его особняке, — еле слышно пробормотала Даша, но Чижикова все-таки услышала и немедленно взвилась:
— Вот оно что! Значит, вы решили погреть руки на моем несчастье? Запомните, этот номер у вас не пройдет! Я его сестра и имею право на его имущество! Ему не удастся меня обокрасть. Слава богу, Амалия наконец поняла, что из себя представляет мой братец, и хотела с ним развестись, поэтому-то он и убил ее. Убил, а денежки прикарманил! Но я найду их, они принадлежат мне, потому что я единственная, кто ее по-настоящему понимал…
Даша рассмеялась:
— Вы что-то путаете. Если деньги вашей невестки не были надлежащим образом оформлены как непосредственно ее имущество, то все теперь принадлежит вашему брату. Даже если суд и признает его убийцей…
— О чем вы говорите? — завизжала визитерша, окончательно выходя из себя. — Где деньги и украшения моей невестки?!
Даша хотела ответить ей с достоинством, но добитая горем сестра пана Чижика резко качнулась вперед и оскалила острые желтые зубы, словно намеревалась впиться в горло. Глаза ее сверкали, губы мелко тряслись, казалось, еще чуть-чуть — и с них закапает пена.
Не на шутку перепугавшись, Даша резко отпрянула и поспешила захлопнуть дверь.
— Убирайтесь, пока я не вызвала полицию! — крикнула она уже из укрытия. Чижикова несколько раз ударила ногой в дверь, изрыгнула очередное проклятие и наконец ретировалась.
Трясущимися руками Даша закрыла дверь на все замки, подождала, пока звук отъезжающей машины стихнет, и вернулась в рабочий кабинет. Там, все еще дрожа от пережитого, она принялась расхаживать из угла в угол. Что за кашу она заварила! Если до этого визита еще оставалась призрачная надежда, что пан Ярослав смилостивится и разрешит ей слетать в Москву за кассетой, доказывающей преданность пана Чижика своей супруге, то после того как он перекинется парой слов с этой чокнутой, на мысли о расследовании можно будет поставить крест.
Остановившись посередине комнаты, Даша задумалась. А ей самой это надо? Одно дело приставать к людям с умным видом, задавая глупые вопросы, а совсем другое — валяться по больницам, залечивая раны, полученные в результате очередного расследования. И может, прав пан Ярослав, такая работа не для пары, состоящей из будущего певца и бывшей искусствоведши?
Однако чем дольше Даша отговаривала себя, тем отчетливее перед ней возникали несчастные, полные горя глаза пана Чижика…
3
— Рад приветствовать вас, моя дорогая пани Дагмар.
Прохазка, торжественный, словно Будда на выданье, вошел в холл и протянул секретарше нотную папку. Он был поистине великолепен: белоснежная рубашка со стоячим воротничком и богатыми рюшами вдоль планки, черный с отливом фрак, галстук-бабочка. Для окончательного олицетворения торжества капитализма шефу не хватало котелка и золотой цепочки через пузо. Даша положила папку на столик у входа:
— Не зовите меня так.
— Отчего же? — Прохазка остановился перед большим зеркалом и принялся оглядывать себя со всех сторон.
— У меня возникают сложные ассоциации.
— Да? И какие же?
— Дагмара — Тамара. Царица Тамара — отец Федор…
— Вашего отца зовут Федор?
— Нет, его зовут Николай. Но это не важно. — Даша рассеянно перебирала рекламные буклеты. Она не знала, с чего ей начать. Утаить приход пана Чижика невозможно. В любую секунду гробовщик мог перезвонить и спросить, как идут дела.
— Да, кстати, тут один человек заглядывал…
— Вот как? — Бородач, стоя перед зеркалом, водил нижней челюстью, очевидно разминая натруженные мышцы. — И кто именно?
