каковой палач носил на груди, и весьма смиренным образом простил ему собственную смерть, после чего обратился к присутствующим сеньорам с просьбой дабы вина его была объявлена не ранее чем голова его слетит с плеч, каковая милость была ему дарована.
69. Таковым образом лишился головы] Пьер дез Эссар и тело его доставлено было к виселице и на ней вздернуто выше всех прочих. Двумя же годами ранее герцогу Брабантскому[291], брату герцога Бургундского, каковому случилось убедиться сколь наглым был стиль его правления, заметил ему в королевском отеле: “Жану де Монтагю, прево Парижа, понадобилось XXII года чтобы закончить на плахе, вам же для того не понадобится и трех”. Так же и произошло, ибо с момента когда произнесены были таковые слова до казни прошло два с половиной года, после чего в Париже стали говорить будто сказанный герцог и воистину оказался пророком.
70. Тогда же, ближе к концу сказанного месяца, мерзкие арманьяки, носящие перевязь, вновь начала рыскать по соседству с Парижем, как то уже случалось ранее, и все жившие в деревнях вокруг Парижа собрав все что имели, с тем прибыли в Париж. Тогда же заключен был договор, дабы наконец установился мир, договор же этот полагалось заключить в Понтуазе[292], куда в XX день сказанного месяца, в праздник Св. Маргариты, отбыл герцог Беррийский; на следующий же день, в канун праздника Св. Магдалины туда же направился герцог Бургундский, и оставался там в течение X дней, желая установить мир. Но случилось иначе, и сказанный договор так и не был заключен по причине весьма непомерных требований сказанных арманьяков, носящих перевязь, ибо они желали дабы им выданы были некие парижане, дабы над последними вершить свою волю, а также иных возможностей вершить весьма жестокую месть, каковые их требования остались без удовлетворения[293]. Однако, при том что мир не был заключен, те, что были посланы королем для установления такового, согласились дабы носящие перевязь отправили своих посланников, каковым гарантирована была безопасность, дабы те отправились в Париж вкупе с герцогами Беррийским и Бургундским, а также вкупе с парижанами, и далее имели возможность высказать свои требования самому королю во время аудиенции. И далее они прибыли в Париж в I день следующего за тем августа [месяца], в праздник Св. Петра, каковой день пришелся на вторник, после чего имели для себя полную возможность во время аудиенции объявить королю все что желали, каковая аудиенция была им предоставлена со всем гостеприимством[294]. О том, каковыми были их требования и каковые ответы были им на то даны, я предпочту умолчать, ибо иначе получится слишком длинно, при том что мне достоверно известно, что они настаивали на том, чтобы им дана была воля разрушить до основания добрый город Париж и расправиться с его жителями.
71. Далее, на III день сказанного августа месяца посланники Парижского Университета посетили отель Сен-Поль, дабы испросить у короля соизволения, на то чтобы на следующий день объявить некие предложения весьма полезные для установления мира во всем королевстве, каковое соизволение им было дано.
На следующий же день, каковой пришелся на пятницу, IIII день августа месяца, они объявили нечто противоположное собственному мнению, каковое ими высказывалось неоднократно до того, как будто бы их к тому подтолкнул сам дьявол[295]. Ибо первое их требование их [нынешних] сводилось к освобождению всех, схваченных за измену, и что все они, включая Пьера дез Эссар, и мессира Жака де ла Ривьер, и Пети-Мениля каковые обезглавлены были ранее, являлись на самом деле честными людьми, весьма честно исполнявшими свой долг. И дабы выпущены были на свободу герцог Баварский, брат королевы Франции, и мессир Эдуар, герцог Барский, и и сир ду Буассэ[296] вкупе с обоими своими сыновьями, а также Антуан дез Эссар, брат названного Пьера дез Эссара, и многие иные, каковые заключены были в Лувре, во Дворце и в Малом Шатле, и дабы [те], каковые противились делу мира, отвечали за то своей головой и своим имуществом. Кроме того, ими выдвинуто было много иных требований, но прощение за мятеж, согласно их воле, не должно было коснуться тех, каковые отдавали все силы дабы отстоять Париж, и чьей волей заключены были под стражу сказанные пленники за все учиненные ими преступления; при том что им было известно, что носящие перевязь испытывают к этим [исключенным] смертельную ненависть. Так им были ненавистны мэтр Жан де Труа[297], парижский хирург, привратник дворца, и два его сына, а также некий Жан Ле Гуа и два его сына[298], двое мясников — Денизо Кабош и Денизо Сент-Йон[299], сказанный же Кабош был капитаном Шарентонского моста, а сказанный Сент-Йон — капитаном Сен-Клу[300]. Все они присутствовали в то время когда объявлены были названные требования, каковое известие они восприняли весьма тяжело и немедленно после того удалились в ратушу[301], где собрав вокруг себя людей, каковым со всей доказательностью дали понять, что мир, купленный таковой ценой, никоим образом не послужит к чести короля и герцога Бургундского, и ничего хорошего не принесет ни доброму городу Парижу ни его обитателям, но единственно обращен будет к выгоде сказанных арманьяков, носящих перевязь, каковые уже не единожды обманывали оказанное им доверие. Однако же, в ответ на все вышесказанное, толпа простых людей, собравшихся на Гревской площади, и вооруженных кто как мог, весьма жаждавшая мира, не пожелала к ним прислушаться, но вместо того принялась кричать во весь голос: «Мира! Мира! Ежели кто не желает такового пусть становится слева, а кто желает — справа.» И все тогда встали по правую сторону, ибо никто не посмел перечить сказанной толпе.
72. Посему герцог Гиенский и герцог Беррийский[302] также отправились на Гревскую площадь, однако, едва они оказались поблизости от отеля Артуа[303], их там задержали и не допустили на площадь из страха, дабы их появление не подвигло народ к мятежу, после чего они отправились в Лувр, откуда освободили герцога Барского и герцога Баварского, каковых вывели оттуда под звуки труб, с такой великой честью, словно бы им случилось одержать победу над сарацинами или совершить некий величайший подвиг, на каковой только человек может сподобиться. В то же время как они явились дабы освободить сказанных заключенных, как то герцогов Барского и Баварского, и прочих, каковые обретались Лувре, им довелось встретиться там с герцогом Бургундским, направлявшимся в отель Сен-Поль, каковой не имел
