* * *
– Ну давай, Джозефина, – нетерпеливо Сказала Лаура.
Джозефина, бывший Джосафат, активно не противилась, новыказывала все признаки пассивного сопротивления. Лаура оторвала ее отвосхитительного сна у стенки садового домика, и волоком протащила через весьогород, вокруг дома, к террасе.
– Сюда! – Лаура сбросила Джозефину на землю. В двух метрахот них на гравии стояла детская коляска.
Лаура медленно пошла по лужайке; дойдя до липы, оглянулась.Джозефина, возмущенно помахивая хвостом, принялась вылизывать живот, вытянувпистолетом длинную заднюю лапу. Закончив туалет, она зевнула и огляделась посторонам. Потом без всякого воодушевления принялась чесать за ухом, передумала,опять зевнула и наконец встала и медленно и задумчиво пошла и завернула заугол.
Лаура догнала ее, подхватила и притащила на место.
Джозефина глянула на нее, села, подергивая хвостом. Кактолько Лаура отошла к дереву, Джозефина снова встала, зевнула, потянулась иушла. Лаура опять притащила ее обратно, уговаривая:
– Джозефина, здесь солнышко, здесь хорошо!
Джозефина явно демонстрировала несогласие с этимутверждением. Она пришла в дурное настроение, прижала уши и била хвостом.
– Привет, юная Лаура.
Лаура вздрогнула и обернулась. Позади стоял Болдок.
Она не слыхала, как он подошел по мягкой траве лужайки.Оставленная без внимания, Джозефина тут же кинулась к дереву, влезла на ветку исо злобным удовлетворением посматривала на них сверху.
– В этом у кошек явное преимущество перед людьми, – сказалБолдок. Захотят удрать от людей – влезают на дерево. А у нас единственныйспособ это запереться в уборной.
Лаура была шокирована. «Уборная» принадлежала к разрядуслов, про которые няня говорила, что они не для юных леди.
– Но приходится выходить, – продолжал Болдок, – хотя быпотому, что другим тоже надо в уборную. А твоя кошка теперь просидит на дереведва часа.
Но Джозефина продемонстрировала присущую кошкамнепредсказуемость: она спрыгнула, подошла и стала с мурлыканьем тереться обрюки Болдока, как будто говорила:
«Ну наконец-то я дождалась».
– Привет, Болди. – Анджела вышла на террасу. – Пришелзасвидетельствовать свое почтение новорожденной? О Боже, кошка! Лаура, дорогая,забери Джозефину. Запри ее в кухне. Я так и не купила покрывало. Артур смеетсянадо мной, но кошки в самом деле запрыгивают и укладываются на груди у ребенка,и он задыхается. Я не хочу, чтобы кошки завели привычку слоняться вокругтеррасы.
Лаура унесла Джозефину, и Болдок проводил ее понимающимвзглядом.
После обеда Артур затащил друга в кабинет.
– Тут такая статья… – начал он.
Мистер Болдок решительно и бесцеремонно, как это было в егообыкновении, прервал Артура.
– Минутку. Сначала я тебе кое-что скажу. Почему вы неотправляете ребенка в школу?
– Лауру? У нас есть такая мысль. После Рождества, я думаю.Ей будет одиннадцать лет.
– Не жди. Сделай это сейчас.
– В середине четверти? К тому же мисс Уикс очень…
Болдок не постеснялся выразить свое мнение насчет мисс Уикс.
– Лауре не нужны поучения высохшего синего чулка, даже еслион набит мозгами. Ей нужно развеяться, нужна компания других девочек, другиепроблемы, наконец.
Иначе может случиться трагедия.
– Трагедия? Какая еще трагедия?
– Позавчера двое милых мальчиков свою маленькую сестренкувынули из коляски и бросили в реку. Они сказали, что ребенок доставлял мамеслишком много хлопот.
Они искренне верят в это.
Артур уставился на Болдока.
– Ты считаешь, тут ревность?
– Ревность.
– Дорогой мой Болди, Лаура не ревнива.
– Откуда ты знаешь? Ревность пожирает изнутри.
– В ней никогда не проявлялось ничего подобного.
Она славный, нежный ребенок, но в ней совсем нет сильныхчувств, должен тебе сказать.
– Это он мне говорит! – фыркнул Болдок. – Спросил бы лучшеменя; вы с Анджелой не знаете главного про своего ребенка.
Артур добродушно улыбнулся. Он привык к Болди.
– Мы будем следить за малышом, если это тебя беспокоит. Янамекну Анджеле, чтобы была поосторожнее.
Чтобы поменьше суетилась вокруг малыша и побольше уделялавнимания Лауре. Это поможет. – Он добавил с оттенком любопытства:
– Я все время удивляюсь, что ты нашел в Лауре. Она…
– В ней чувствуется редкостная, необыкновенная сила духа, –сказал Болдок. – По крайней мере, я так думаю.
– Ну… я поговорю с Анджелой… но она только посмеется.
К удивлению мужа, Анджела не засмеялась.
– В этом что-то есть. Детские психологи считают, чторевность к новому ребенку естественна и почти неизбежна.
Хотя, по правде говоря, в Лауре я ее совсем не замечаю.
Она такая безмятежная; не похоже, чтобы она была сильнопривязана ко мне или вообще к чему-нибудь еще. Я постараюсь показать ей, что яна нее полагаюсь.
И когда через неделю они отправились на уик-энд к старымдрузьям, Анджела сказала Лауре:
– Ты позаботишься о малышке, пока нас не будет? Как приятночувствовать, что дома остаешься ты, что ты за всем присмотришь. Ведь у нас ужедавно нет нашей няни, ты же понимаешь.
Лауре было приятно. От слов матери она почувствовала себявзрослой и значительной. Ее бледное личико зарделось.
К несчастью, весь добрый эффект почти тотчас же был разрушенподслушанной беседой между няней и Этель.
– Правда, чудный ребенок? – сказала Этель, потрепав крошкугрубым пальцем. – Такой пупсик. Странно, что мисс Лаура всегда была такаясмирная. Неудивительно, что мама с папой относятся к ней не так, как к мастеруЧарльзу или к этой детке. Мисс Лаура милая девочка – больше о ней и сказатьнечего.
В этот вечер Лаура опустилась на колени возле кровати истала молиться.
Раз Дама в Голубом плаще не откликнулась на ее пожелание,Лаура обратилась в высшую инстанцию.
