воитель, прошедший путь от ученика-оруженосца до того, за кем другие коты были готовы выстроиться и пойти в бой. Он уже находился в почтенном возрасте, разменяв седьмой десяток, однако всё ещё оставался крепок и могуч. Его богатырскому росту завидовали многие силачи, а длинная светло-рыжая шерсть, хоть и с годами потускнела и потеряла тот солнечный блеск, присущий ей в молодости, всё ещё не говорила, что предводителю пора на покой. Взгляд его карих глаз оставался ясен и суров, разум всё ещё был с ним, хотя он явно стал более чувственным со временем.
Его наследниками были три замечательных сына и две дочери. Самый старший из них – двадцатичетырёхлетний Ар’Бор, в племени – Светлое Древо, вобрал в себе лучшие черты отца и почившей матери. Серым окрасом он пошёл в неё, но вот мудрый взгляд унаследовал от Ри’Хана. Воителем по натуре он никогда не был, хоть сражался искусно. Себя он видел в роли целителя, либо же торговца, но обстоятельства вынудили отца готовить того к самой важной участи в племени.
Три года спустя после рождения Ар’Бора появился Дар’Лан, в племени – Тихая Молния, своей внешностью полностью пошедший в мать. Короткая серая шерсть, тёмно-голубые, практически синие глаза – он действительно был почти что её копией, но характером пошёл явно в кого-то из дальних родственников. Тихий, скрытный и необщительный – он не сыскал особой дружбы в племени, однако пользовался огромным уважением, потому что стал поистине великолепным охотником.
А ещё через год на свет явилась Арани, в племени – Золотой Укус, и стала отражением Ри’Хана, как во внешности, так и в характере. Та же светло-медовая шерсть, те же суровые карие глаза и тот же строгий характер, ставший со временем её стержнем. В отношении с другими котами она проявила себя, как хороший управленец, и многие за это её уважали, однако в племени она не видела для себя никаких перспектив и предпочла лесу городскую жизнь, где занялась налаживанием связей между племенем и местным торговым союзом.
Минуло ещё два года, на свет появился четвёртый ребёнок предводителя. Хо’Гель, или Нежное облако, внешне был практически близнецом Ар’Бора. Но для себя он избрал противоположную судьбу воителя и после церемонии посвящения отправился в путешествие, дабы стать сильнее, пообещав вернуться после Красного Затмения.
Пятые же роды обернулись трагедией. Супруга Ри’Хана отправилась в мир иной сразу после появления на свет прелестной кошечки, которую отец нарёк А’Дорой, или Пахучей Розой, ведь незадолго до её рождения перед входом в лагерь расцвёл прекрасный куст дикой розы. Окрасом она пошла в отца, пушистой шерстью и лазурными глазами – в мать. Однако было в ней отличие от остальных: когда ей исполнилось три, она выпустила из коготка небольшой светлячок из чистой энергии. Пробудился источник.
Сама девочка не поняла, что именно произошло, отец поначалу тоже удивился, а когда до него дошло, стал счастливее всех на свете. Его восторгу не было предела, и Роза, пожалуй, после этого никогда не видела его настолько радостным.
Годы шли, кошечка росла и обучалась. Благодаря её сестре в племя прибыл странствующий маг Джо’Рад, который стал её учителем. Роза действительно была очень смышлёной, однако свои знания старалась особо не применять, скидывая и так немногочисленные обязанности по конспектированию и перечитыванию толстых трактатов на тех, кому было поручено возиться с ней. К счастью или сожалению, отец настолько обожал свою ненаглядную дочурку, что предпочитал закрывать на это глаза.
Однако не могло всё быть гладко в племени вечно. Медовый Ус имел под своим жизненным опытом несколько резких решений, однако со временем будто бы попытался обезопасить себя, предпочтя спокойствие развитию. Налаженные отношения позволили сохранить торговлю и связи с городом, однако предводитель к старости стал гораздо более подозрительным и предпочёл закрыться от этих отношений.
Проявленная им слабость стала сигналом другим племенам, и на территорию клана начались весьма активные посягательства. Воины отважно защищали свои земли и находящиеся на них богатства, однако годами это продолжаться не могло. Вместе с потерями, копившимися со временем, росло и недовольство всей складывающейся по кусочкам ситуацией.
Внутри появилось несколько котов, считающих, что предводителю пора сложить свои полномочия. Это только усилило подозрения Ри’Хана, и, когда его первый помощник Дар’Кар, или Громкий Коготь, сказал ему об этом напрямую (смена мест), предводитель лично решил заручиться поддержкой людей.
Конечно, даже им он не мог довериться, однако посчитал, что нанятые для охраны головорезы помогут обезопасить лес от бывших друзей, ставших неприятелями.
Ри’Хан окружил всё вооруженной охраной: лес, лагерь, даже к своим детям, ведущим спокойную деятельность, он приставил по телохранителю. Этой участи избежали лишь Дар’Лан и Хо’Гель, а тяжелее всего пришлось юной А’Доре, ведь к ней был практически круглосуточно приставлен вечно хмурый и молчаливый человек, без каких-либо эмоций отдёргивающий её от активных занятий.
Да, это был Норико. Юная кошка поначалу совсем не желала находиться рядом с ним, искренне просила, чтобы с ней был кто-то из племени, однако отец оставался непреклонен. Со временем Роза даже свыклась с таким бытием, и, казалось, что всё понемногу начало налаживаться.
Но тут среди ясного неба грянул гром. Те самые недовольные, заручившись поддержкой некоторых наёмников, решились на радикальные действия. В лагере вспыхнуло восстание. Вспыхнуло огнём, расползлось по деревьям, разлилось брызгами крови.
Братоубийственный бунт пожирал клан изнутри, и всё племя раскололось на две части. Некоторые бежали, другие остались сражаться во имя своего дома, но силы явно были неравны. Хуже всего оказалось то, что во главе всего кошмара, обрушившегося, как камнепад на головы, стоял никто иной, как первый помощник Дар’Кар.
Сам повелитель, как и его преданные воины, свирепо защищал своё племя и своих детей несмотря на то, что сил в нём было не так много, как раньше. Он находился в шатре на вершине одного из высоких деревьев, старался помогать своим воинам с высоты, однако внутри внезапно объявился Дар’Кар.
Его бурая шерсть была окрашена кровью, во взгляде металось что-то между усталостью и злобой, тяжёлое дыхание хрипело болью от ранений. Между ним и Ри’Ханом не прозвучало ни единого слова: оба и так знали, кто из них и по какой причине там находился.
Дар’Кар был славным воином, однако душу его медленно поглощала тьма. В какой-то момент от присущей ему рыцарской чести не осталось и следа, он стал лжив и алчен, стал замыливать предводителю глаза. Быть может, сам понимал, что пришёл в
